Бэри Ковард - Оливер Кромвель Страница 7

Преобладает впечатление о Кромвеле того времени как о второстепенном члене парламента, обеспокоенном опасением, возрастающим изо дня в день по мере накопления новостей, что, если вскоре не будут приняты решительные меры, то «дело» о парламентских свободах и религиозной реформации будет похоронено. Сразу после провала попытки военного переворота, предпринятой королем, в результате чего он не смог арестовать Джона Пима, Артура Хезелрига, Дензила Холлиса, Вильяма Строуда, Джона Хэмпдена и лорда Мэндевиля (которые, как он считал, возглавляли оппозицию), Кромвель присоединился к тем, кто настаивал на решительных мерах. Десять дней спустя он внес предложение о назначении парламентского комитета для принятия военных мер против угрозы, идущей, как он опасался, от католиков и сочувствующих им. Его не назначили членом так называемого Комитета народного ополчения, которому было дано это задание, но несмотря на свое рядовое положение в парламенте он убедил всех в необходимости решительных военных действий. 28 мая он призвал захватить седла у находящейся в Лондоне компании, производящей амуницию, оружие и седла, когда они будут перевозить их королю в Йорк, и собрать добровольцев для похода в Ирландию. Четыре дня спустя, 1 июня он предложил послать два корабля охранять устье реки Тайн, чтобы предотвратить иностранную помощь королю на севере.

Особенно раскрывает силу убеждения Кромвеля в необходимости военных действий его решение уехать из Лондона, возможно, около 10 августа в Кембридж для организации местного сопротивления тем, кто поддерживал короля. Со своим зятем Валентином Валтоном и небольшим отрядом солдат он захватил склад оружия и боеприпасов в Кембриджском замке, а также перехватил вооруженный эскорт, перевозивший деньги и столовое серебро из университета в Кзмбридже к королю в Йорк. Гражданская война официально еще не началась (король не поднимал флага в Нотингеме до 22 августа) и трудно преувеличить степень, в какой Кромвель подвергался риску обвинения в воровстве и измене, что можно было бы хорошо подстроить, если бы восстание против короля потерпело неудачу. Примечательно, что накануне войны Кромвель не разделял сомнений в правильности или неправильности сопротивления королю, свойственных многим его современникам, проявлявшим нерешительность. Через неделю после официального начала войны он собрал кавалерийский эскадрон в Хантингдоне вместе со своим зятем Джоном Десборо в качестве квартирмейстера и после недолгого пребывания в Вестминстере уехал вместе со своим отрядом из восьмидесяти человек, чтобы присоединиться к главной парламентской действующей армии под руководством графа Эссекса в кампании, ознаменованной нерешительной битвой в Эджхилле 23 октября 1642 года.

Несмотря на множество неизвестных фактов о ранней военной карьере Кромвеля мы можем предположить, что с началом гражданской войны он так отдался борьбе против короля, как ни один человек во всей Англии. Но больше всего его интересовала защита парламента. Когда впоследствии он сказал: «религия не являлась чем-либо впервые оспариваемым», он имел в виду, что достижение религиозной свободы не было главной причиной, заставлявшей его сражаться за парламент в начале войны[28]. В сентябре 1644 года он писал: «Я признаю, что никогда не смогу быть удовлетворен тем, что касается законности этой войны, но я уполномочен парламентом сохранить его права и в этом деле, надеюсь, могу похвалить себя как честного и прямого человека»[29]. Он считал, что если будут обеспечены парламентские свободы, то из этого неизбежно вытекут религиозные свободы внутри национальной церкви. Гражданская война, как бы то ни было, укрепила решительность Кромвеля продолжать борьбу за достижение этих целей. Но то, что произошло во время войны, впервые заставило его сомневаться, что сохранение парламентских свобод автоматически обеспечит углубление церковной реформации. В ходе войны Кромвель сделал вывод, что дело, за которое он борется, не так ясно определено, как он думал, когда устраивал засаду королевскому эскорту, выезжающему из Кембриджа по Большой Северной дороге в августе 1642 года.

Глава 2

КРОМВЕЛЬ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

(1642–1646)

Гражданская война сформировала Кромвеля как политика в двух главных на-правлениях. Во-первых, она укрепила веру, которую он уже принял к 1642 году, что война была справедливой и что он и противники короля имели поддержку Бога. Даже учитывая, что до сражения при Марстон-Море 2 июля 1644 года его военная деятельность, как мы увидим дальше, не заслуживала той чрезмерной похвалы, которая часто звучала, Кромвель помог предотвратить полный переход Восточной Англии в руки роялистов. Он объяснил этот небольшой успех очевидным проявлением божьего благословения. Кроме того, особенно после сражения при Марстон-Море, он в своей самоуверенности превзошел не только других, но даже самого себя, утверждая, что он и его армия несли определенную божественную миссию — выиграть войну и завершить религиозную реформацию. Таким образом, один главный эффект гражданской войны для Кромвеля вылился в укрепление его уверенности в себе, а также в возросшую репутацию как в армии, так и за ее пределами. Это дало ему возможность играть впредь более важную политическую роль, чем раньше. В начале гражданской войны Кромвель на политической арене ничего из себя не представлял; в течение двух лет войны он превратился в того, кто, по словам Балстрода Уайтлока, «начал выходить в мир»[30].

Вторым следствием гражданской войны было разрушение политической невинности Кромвеля. В ходе войны он сделал вывод, что не все его военные союзники искренне разделяли его желание вести войну или его надежды на завершение церковной реформации после победы над королем. Помимо роялистских войск, он видел все больше врагов «внутри» парламентского союза. Чувство потрясения и разочарованности, которое он ощутил при этом открытии, заставило его отказаться от наивного убеждения, что достаточно было только результативно вести войну в защиту парламентских свобод. Вместо этого он пришел к заключению, что если нужно, чтобы после войны произошла религиозная реформация, необходимо сражаться как на поле боя, так и на политической арене. Опыт, приобретенный Кромвелем на войне, придал ему самоуверенность, необходимую для борьбы с роялистами на поле боя, а также знание того, что следует использовать свою новую политическую репутацию, чтобы победить «врагов внутри» парламентского дела в Вестминстере. «Религия (т. е. религиозная свобода) не являлась чем-то впервые оспариваемым», но, согласно Кромвелю, во время гражданской войны «Бог в конце концов привел ее к такому исходу»[31].