Ареф Минеев - Пять лет на острове Врангеля Страница 7

В промысловое снабжение населения входили также готовые нарты, наборы для нарт и сырой материал для постройки их, а также тесьма для собачьей упряжки и остола[10].

Из письма Ушакова мы узнали, что значительная часть завезенных в 1926 году на остров собак погибла. Необходимо было пополнение собачьей стаи. Мы заблаговременно заказали в Петропавловске-на-Камчатке сорок собак, и к моменту отхода из Владивостока собаки уже были закуплены и ожидали нас в Петропавловске.

В 1926 году группе Ушакова при отъезде на остров не было дано пловучих средств. Этот крупнейший недостаток был восполнен при нашем отъезде. В США для острова Врангеля были куплены три «посудины»: 30-футовый моторный китобойный вельбот, 30-футовый парусно-гребной и один 24-футовый, тоже парусно-гребной. К нему мы взяли один подвесной мотор. Кроме этого, предполагалось оставить на острове один из двух кунгасов, взятых «Литке» для ускорения разгрузочных операций. Таким образом, на остров предполагалось забросить «большущий флот», однако, по недостатку места на судне, пришлось отказаться от большого парусно-гребного вельбота. Наш «флот» сразу уменьшился на четвертую часть.

Еще во Владивостоке я провел испытание «флота» и был совершенно удовлетворен мореходными качествами вельботов. Впоследствии на протяжении всех пяти лет я не имел случая быть недовольным своей «флотилией».

Неплохо снабдили нас и всем необходимым для медицинского обслуживания зимовщиков и населения. Аптека была подобрана довольно разнообразная. Чего нельзя было получить на внутреннем рынке, было куплено за границей. Медицинский инвентарь, оборудование и инструментарий также были представлены неплохо. У нас было все — от кружки Эсмарха до довольно тонкого хирургического инструментария. Наш врач в этом отношении был поставлен совсем в неплохие условия.

Хуже обстояло дело с радиоприемным оборудованием. Радиостанция была достаточно снабжена приемно-передающим оборудованием для установления телеграфной связи, но я думал еще о хорошей приемной установке для приема широковещательных программ Хабаровской станции, чтобы в культурно-просветительном обслуживании зимовщиков и туземцев не быть зависимым от работы телеграфа. Но, к крайнему сожалению, ни в Хабаровске, ни во Владивостоке ко времени нашего ухода в море кроме примитивных детекторных (кристаллических) приемников ничего не было. Я попытался восполнить этот недостаток в Хакодате в Японии, но в этом убогом городишке не нашел ничего мало-мальски удовлетворительного. Таким образом, наиболее современный вид культурного «инвентаря» в островном культурно-просветительном хозяйстве отсутствовал.

Еще в Хабаровске я получил из конторы «Совкино» несколько тысяч метров хроникального фильма. События, заснятые на этой пленке, к тому времени были довольно глубокой историей, но ведь на острове Врангеля находились люди, вообще не знавшие, что такое кинематограф. Впрочем, позже оказалось, что не только туземцы не сетовали по поводу «древности» картин, но мы сами всякий раз с большим удовольствием смотрели на эти «дела давно минувших дней».

Во Владивостоке я раздобыл кинопередвижку и динамо для нее. Самому осмотреть аппаратуру мне было недосуг, а люди, принимавшие киноаппаратуру, были, как видно, невнимательны; вместо кинопередвижки и динамо нам отгрузили… две кинопередвижки без динамо. Это лишило наш «кинотеатр» подвижности, и кинопередвижка превратилась в стационарное кино, расположенное в жилой части нашей радиостанции, так как в другом месте мы необходимого тока не имели.

Организационные формы зимовки, принятые на материке, были совершенно отличными от форм, принятых в данное время для всех зимовок Главного Управления Северного Морского Пути, организуемых нынче за полярным кругом. Объясняется это просто: зимовка, организованная в 1929 году на острове Врангеля, имела несколько хозяев, тогда как теперь все зимовочное дело во всем его многообразии находится в руках одной организации.

Наша зимовка 1929 года имела  т р е х  хозяев. Последствия этих организационных неувязок нам пришлось позже расхлебывать.

На острове были представлены: Акционерное Камчатское Общество, Управление Связи Дальнего Востока и Убеко Дальнего Востока — аэро-гидро-метеорологическая служба.

Снабжение зимовщиков должно было происходить через врангелевский «универмаг» — склады АКО. Каждому зимовщику предоставлено было право за свой счет покупать в этом «универмаге» все, что для него нужно, в потребном количестве. Вопрос о коллективном питании вовсе не ставился этими организациями. Важнейшая на севере проблема, — когда большинство зимовщиков живет без семьи, а рестораны, столовые, булочные отсутствуют, — осталась неразрешенной. Все было предоставлено личному вкусу и кулинарным способностям каждого зимовщика в отдельности.

Зимовка и островное хозяйство возглавлялись уполномоченным Дальневосточного Краевого Исполнительного Комитета Советов, действовавшего на основе инструкции, утвержденной ВЦИК РСФСР. Он же совмещал и заведывание факторией и промысловым хозяйством АКО; ему как заведующему факторией непосредственно подчинялись служащие АКО, врач фактории и кладовщик. Радиостанция подчинялась начальнику зимовки в «общем порядке»; производственная, внутренняя жизнь ее была совершенно самостоятельна и регулировалась… Управлением Связи из Хабаровска. То же самое нужно сказать и о гидро-метеорологической станции.

Такое положение иногда крайне усложняло обстановку. Часто даже при доброй воле участников мы не могли разрешить пустячных по существу вопросов без обращения на материк в руководящие организации. Вот один из примеров. Однажды больной повар Петрик в бреду решил… оповестить весь мир о своем состоянии. Он написал бредовую телеграмму в адрес своего сына. Заведующий радиостанцией, получив от больного телеграмму, прислал ее мне с запиской. Я написал ему, что телеграмму отправлять не следует, так как она исходит от душевнобольного, и что о состоянии больного родственники информируются врачом. Заведующий рацией запросил Управление Связи, указав, что начальник острова категорически возражает против отсылки телеграммы. Из Управления Связи пришел ответ, разъяснивший, что начальник острова не имеет права вмешиваться в досмотр проходящей корреспонденции, так как право контроля поручено органам Наркомпочтеля. И телеграмма бредового содержания пошла на материк. Мои обращения по сему поводу на материк остались безрезультатными…

В сумятице дней подготовки к отходу казалось, что мы никогда не будем готовы: то не было этого, то не хватало другого. Кое-чего не могли добыть, несмотря на все старания. За день до отхода пришел взволнованный старший радист Шатинский.