Валентин Яковенко - Огюст Конт. Его жизнь и философская деятельность Страница 7

Но он не возлагает никаких надежд на свои литературные работы. Хорошо, если доходы от них окупят издержки по напечатанию. Что же остается? Опять-таки те же частные уроки по математике.

«Нет ничего более смертельного для моего ума, – пишет он несколько позже в другом письме, – как эта необходимость… думать ежедневно о том, что будешь есть завтра… К счастью, я думаю мало и редко об этом; но когда случается задумываться, то переживаю минуты страшного уныния и даже настоящего отчаяния: если подобные состояния станут обычными, то придется отказаться от всех своих занятий, от всех философских проектов и превратиться в дурака…»

Он делает попытки проникнуть в Политехническую школу или в университет, но безуспешно: ему была запрещена педагогическая деятельность в учебных заведениях. Он грозит, что, если положение не изменится к лучшему, он оставит Францию и переселится в Англию… Но вместо этого юный философ женится в 1825 году на неимущей девушке. У нее было немного денег на «обзаведение». Новобрачные совершили маленькое путешествие в провинцию, а по возвращении сняли квартиру побольше, меблировали ее и стали поджидать учеников-пансионеров. Они дождались только одного ученика. Пришлось снова переезжать на квартиру поскромнее.

Среди всех этих волнений и невзгод один из друзей подал ему мысль устроить публичные лекции по философии, над разработкой которой Конт упорно трудился, несмотря на свое печальное материальное положение. Мысль эта понравилась ему, тем более что таким путем он мог не только заработать кое-что, но и заявить себя творцом той новой философии, которая начинала уже распространяться. В марте 1826 года он выпустил объявление о чтении своего курса, рассчитанного на семьдесят две лекции. Две первые лекции, по программе, он предполагал посвятить изложению цели и плана курса, шестнадцать следующих – математике, тридцать – наукам физическим (астрономии, физике и химии) и двадцать последних – наукам, изучающим органические тела: физиологии и социальной физике. С незначительным изменением этот же план сохранен и в написанном впоследствии «Курсе положительной философии». Цель этих лекций, говорит Конт в другом объявлении, сводится в конце концов к философскому обозрению всех наук. Пусть читатели не рассчитывают услышать частности и подробности: он займется лишь главнейшими результатами, основными методами, духом каждой науки и естественными отношениями и связью между всеми ними. Но в число явлений, подлежащих научному изучению, он включает также и социальные явления, которые до сих пор, говорит он, были всецело предоставлены во власть теологических и метафизических теорий. Чтение лекций началось 2 апреля. Конечно, билеты раздавались больше между знакомыми или знакомыми знакомых. На какую небольшую аудиторию Конт мог рассчитывать, видно из того, что он решил читать лекции у себя на дому. Но среди этих немногих было немало людей избранных – например, Гумбольдт, Бленвиль, Поинсо и другие; затем – молодежь, подававшая большие надежды: Карно, Серкле и другие. Очевидно, молодой философ, перебивавшийся жалкими уроками, пользовался уже некоторой известностью. На этот раз, однако, ему пришлось прекратить чтение на третьей лекции.

Всякий, кто читал или только видел шесть внушительных томов «Курса положительной философии», кто познакомился с содержанием их хотя бы по оглавлениям, ясно представит себе, какую громадную работу совершил Конт в течение десяти лет с того времени, как он покинул родительский кров и отправился в Париж. Для того чтобы совершить такой энциклопедический труд, ему нужно было работать за десятерых. Затем не забывайте, при каких тяжелых материальных условиях он работал: Конт не пользовался ни родительской поддержкой, ни стипендиями и пособиями, раздаваемыми молодым людям для научных работ, ни даже местечком, хотя бы и плохоньким, но дававшим досуг… А тут еще всякие личные раздоры. Сенсимонисты не могли простить ему, что он ушел от них, а Конт, самолюбивый, раздражительный, даже сварливый человек, не способен был отвечать молчанием на их выходки. Дело чуть не дошло до дуэли. К довершению всего, у него начались несогласия с женой. Его организм не мог вынести такого напряжения сил и таких душевных потрясений. Он подвергся жестокому душевному расстройству. Вначале жена не понимала, в чем дело, и разные выходки мужа приписывала раздражению и злобствованию. Но вот в один день он исчез совсем. Через некоторое время жена получила от него письмо и бросилась разыскивать его. Зная, что Конт любил проводить время в Монморанси, она отправилась туда и действительно нашла его, но уже в очень печальном положении: Конт находился в чрезвычайно возбужденном состоянии и отвергал всякую врачебную помощь. Поуспокоившись немного, он предложил жене прогуляться, привел ее к озеру, бросился в воду и пытался увлечь ее за собою. Будучи особой довольно сильной, она схватилась за корни и не только сама удержалась, но спасла и своего сумасшедшего мужа. По крайней мере, так впоследствии рассказывала об этом эпизоде сама г-жа Конт; других же свидетелей не было. С большим трудом удалось увести больного в ближайшую гостиницу. Поручив его надзору двух жандармов, г-жа Конт поспешила в Париж, чтобы разыскать Бленвиля, знавшего Конта лично и относившегося к нему с большой симпатией, и при помощи его перевезти мужа в больницу. Благодаря участию, принятому знаменитым ученым, Конта удалось поместить в больницу к Эскиролю. Жена боялась взять его к себе в дом, так как он страдал буйным помешательством.

Когда мать узнала о болезни Конта, она немедленно приехала в Париж и стала хлопотать, чтобы сын был признан невменяемым и чтобы над ним была учреждена опека. Она рассчитывала отстранить от него таким образом жену, с которой Конт не был обвенчан церковным браком, и увезти его в родительский дом, уповая больше на молитву, чем на медицину. Однако г-жа Конт расстроила ее происки. Хотя она не была обвенчана с Контом, но брак их значился в городских книгах и потому ее нельзя было устранить из семейного совета, который решал вопрос об опеке над больным. Конт остался у Эскироля, а несколько месяцев спустя жена взяла его к себе в дом. Период буйного помешательства еще не кончился. Конт и здесь бушевал, бросал нож в жену, однажды убежал из дома и бросился в Сену; но мало-помалу стал успокаиваться и поправляться. В конце лета 1827 года он мог предпринять уже маленькое путешествие к своим родителям в Монпелъе, но все еще находился в угнетенном и растерянном состоянии. В 1828 году Конт уже начал работать и написал статью «Examen du traite de Broussais sur l'Irritation de la folie», в которой воспользовался своим печальным личным опытом. Во время болезни он пользовался материальной поддержкой со стороны отца и некоторых друзей.