Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы Страница 7

Глава 3. Локарно… Локарно… Все прекрасно…

Победители и побежденные взаимно гарантируют друг другу безопасность. – Анна де Ноайль, Пифагор и Поль Пенлеве. – Виконт Исии и харакири. – Вандервельде, Муссолини и пресса. – «Ура! Мир обеспечен!» – Дневник лорда д’Абернона. – На пароходе «Регина Мадре». – Пуанкаре не нравится Локарно. – Локарно на Монмартре.

Время идет.

Второе марта 1925 года. Созывается расширенное заседание английского кабинета для обсуждения Протокола Эррио. Болдуин не принимает участия в голосовании, так как его мать больна и он сидит у ее изголовья. И английское правительство большинством в один голос отказывается подписать Протокол…

Правительство Эррио свергнуто, на смену ему пришло правительство Пуанкаре – Бриана… Франко-германское сближение по-прежнему не двигается с мертвой точки, так же как и проблема безопасности. Репарационный вопрос все больше разъединяет союзников. Франция все время добивается создания более определенной системы безопасности, чем та, которая вытекает из Устава Лиги Наций…

Двадцать пятое апреля. Триумфальное избрание фельдмаршала Гинденбурга президентом Веймарской республики…

Союзники считают, что в Германии пробуждается национализм и милитаризм…

Первое июля. Приступили к эвакуации Рура, начиная с кёльнской зоны. Газеты объявляют о прекращении межсоюзнического военного контроля с 1 января 1926 года…

На международном горизонте появилась новая надежда. Министр иностранных дел Бриан заканчивает дипломатические переговоры о новом, расширенном Рейнском пакте – договоре еще неизвестного до сих пор типа, в котором впервые победители и побежденные гарантируют друг другу безопасность.

Крупные международные юристы ликуют. Они излагают основные положения этого нового соглашения:

«Франция и Бельгия, с одной стороны, и Германия – с другой обещают друг другу не начинать военных действий, за исключением случаев законной обороны или нарушения статей Версальского договора о демилитаризации Рейнской зоны.

Англия и Италия своими вооруженными силами гарантируют взаимные обязательства.

Объединенные вооруженные силы Чехословакии, Польши, Румынии и Югославии (приблизительно около шестидесяти дивизий), уже связанных с Францией военными договорами, окажут значительную поддержку в случае нового франко-германского конфликта».

Наконец, юристы подчеркивают, что этот новый договор навязывает Германии войну на два фронта: «Если на западе Германия захочет когда-нибудь напасть на Францию, – говорят они, – то на востоке Германия должна будет столкнуться с поляками и чехами, поддерживаемыми румынами и югославами».

Уже 15 августа газеты сообщают, что новый договор будет подписан в Локарно сразу же после окончания 6-й сессии Ассамблеи Лиги Наций, которая открывается в Женеве 1 сентября.

В связи с этим международная пресса извещает, что Бенито Муссолини, находящийся у власти уже три года, но до сих пор еще не пользующийся популярностью, направится в Локарно. Итальянские газеты «Имперо» и «Ресто дель Карлино» выражают намерение дуче добиться для Италии политических и экономических возможностей для восстановления Римской империи. Но никто не обращает внимания на эти высказывания…

Женева, 1 сентября 1925 года. Новый председатель Совета министров Поль Пенлеве прибывает вместе с французскими делегатами и министром иностранных дел Аристидом Брианом. Он заявляет:

«Периоды энтузиазма сменяются иногда периодами менее блистательными, но полезными, то есть периодами приспособления и урегулирования действительности».

Между тем Женева как никогда привлекает избранных всего мира. Известная поэтесса Анна де Ноайль прибыла вместе с Пенлеве. «Он единственный, кто заставил меня полюбить Пифагора», – говорит она.

Вечером Пенлеве, как всегда в своем сером сюртуке, благодаря которому он получил прозвище «маленький капрал мира», работает в своей комнате в «Отель де Берг». Бриан, Лушер и сенатор Памс мирно беседуют в знаменитом зеленом салоне.

Анна де Ноайль обращается к ним:

– И вам не стыдно так сидеть, развалясь в креслах, в то время как премьер-министр работает? Или это и есть то, что у французских министров называется управлять страной?

Бриан насмешливо отвечает:

– Анна, вы к нам несправедливы. Согласитесь, что в то время, как премьер-министр работает, мы могли бы пойти спать, вместо того чтобы ожидать здесь результатов его бодрствования. Возможно, что мы не работаем, но мы и не спим. Именно на этом и основывается министерская солидарность!

Несколько дней спустя Бриан завтракает в гостинице «Бо-Риваж» с Остином Чемберленом. Последний говорит ему:

– Совершенно очевидно, что ваша сила была бы непреодолима, если бы мы задумывались о средствах нашей политики столь же усердно, сколько мы думаем о ее целях. Но это означает, что мы, англичане, должны были бы уже сто или пятьдесят лет тому назад вменить себе в обязанность наряду с развитием имперского флота установить всеобщую воинскую повинность для создания сухопутной армии. Мы народ практичный, который стремится вести свою политику столь же благоразумно, как и свои торговые дела.

Но Бриан прерывает его речь с целью напомнить, что война 1914 года стоила Англии огромных затрат, которых, вероятно, можно было бы избежать, если бы Англия производила именно те расходы, от каковых она, по мнению Чемберлена, избавилась. Чемберлен отвечает ему: «Пусть так, но всеобщая воинская повинность и вооружение в мирное время стоили бы нам каждые десять лет в десять и двадцать раз дороже и, сверх того, повели бы к потере нами привилегированного положения по сравнению с конкурирующими державами. Вы полагаете, что, смело идя на большой риск, мы в конечном счете не совершили выгодной операции? Не думаете ли вы, что наше экономическое и дипломатическое положение было бы лучше, если бы мы менее рассчитывали на наши национальные силы и заплатили бы, трусливо заботясь о безопасности, такую страховую премию, которая бы нас разорила?»

Но Бриан улыбается – это его не убеждает!

И тем не менее в этот вечер Бриан задумчив.

На него произвела тяжелое впечатление впервые появившаяся оппозиция Уставу Лиги Наций, которую он заметил у одного из членов Лиги Наций, и он рассказывает:

«Во время обсуждения сегодня утром статьи, устанавливающей условия, при которых могут быть применены санкции к государству, нарушившему созданную мирными договорами систему отношений, первый делегат Японии виконт Исии предложил поправку. Эта поправка лишала Лигу Наций малейшей возможности потребовать применения каких-либо санкций против какого-либо государства, если хотя бы один член Совета мог бы заявить, что “государство-агрессор действовало по причинам, определяющимся внутренней политикой”. Это весьма красноречиво свидетельствует об экспансионистских целях Японии в Китае!»