Александр Мень - О себе… Страница 7

О ты! Безглазая Фортуна!Зачем ты есть в стране подлунной!Но слава уж твоя померкла,Тебя наука опровергла.Как древний змей среди цветовПодарок твой Осе готов.

Во избежание сомненийИ прочих всех недоумений,Не разглашались те собранья,Поскольку общего признаньяОса в ВООПе не добиласьИ осторожно затаилась.

Раз в снежный зимний вечерокОсиный собрался кружок.Была средь нас одна Иуда,Она молчала, и посудуНам в мрачном настроеньи мылаИ злую мысль в душе таила.

Ей нашептал на ухо бесПойти в тот вечер к П.П.С.Она пошла и все сообщила,Осу помоями облила,И ад ее речам внималИ с Сатаною ликовал.

И стали бедные осистыВоры, бандиты, нигилисты,Стиляги, подрывная бандаИ темных личностей команда.

В момент, когда доклад начался,Один субъект туда примчался,Его я называть не буду,Так же как нашего Иуду.

Но это благо лишь начало,Оса совсем по швам трещала,Но нам ли, братцы, унывать,Нам на несчастья наплевать.

Он заревел, сверкнув глазамиДвумя горящими углями.Скажите, сколько вас в Осе,Об ней давно уж знают все.

Рекла мой грянул слет трескучий.Скворешни, старых чучел кучи,Плакаты: охраняйте птиц,Рисунки дятлов и синиц.

Поднялся занавес с дровами,Предстал президиум пред нами,А сзади тряпки вниз свисали,Зеленый лес изображали.

Доклад Гладкова. Та же тема.Скрипела нервная система,Когда кормили снова насХалтурой старой в сотый раз.

Вот слет окончен.Бражка[15] ОсПолзет со смехом на мороз.И вдруг Иуда подбегаетИ всех осистов приглашаетК себе на вечер (смех и стыд!Но разум глупости простит).

Она нас долго приглашала,Чем только можно обольщала,И мы придти решили к ней.Итак, друзья, прошло пять дней.

Едва вошли, едва разделись,Тотчас пластинки завертелись,И чтобы время скоротать,Решили осы поиграть.

Мы танцевали, песни пели,Пластинки старые хрипелиРомансы тощие.Но вот Настал питания черед.

О Эпикур! Что нам подали!Клянусь юпитером, не ждалиТаких мы прелестей никак,Давно не кушали мы так.

Лишь только ночь Москву накрыла,Москва окошки засветила,В проулках фонари зажглись,А мы к Иуде собрались.

Но что б вы думали, ребята?Бананы? Дыни? Поросята?Или соловьи язычки?Нет. Но такие пирожки,Что я их столько сразу съел,Что моментально заболел.

А по Осе указ был дан,И был суда составлен план,И мы решили закусить,А после суд учередить.

Иуда обо всем узнала,Бежать решивши, тихо встала,Но мы, увидев эти штуки,Схватили все ее за руки:Постой, милейшая Иуда!Живой ты не уйдешь отсюда.

Друзья, описывать не будуВсе чувства нашего Иуды.Прав Данте Алигьери был,Что ниже всех он поместилПредателей в «Аду» своем.Найдется нашей место в нем.

Прощайте, милые друзья,На этом заключаю я.Все изменилось с этих пор,Умолк веселый разговор,Менялись люди и года,Теряясь в дали навсегда.

Я рано получил прививку против культа Сталина. В школьные годы на тренировке в результате несчастного случая погиб мой одноклассник. Те, кто находился с ним в последние минуты, рассказывали, что, умирая, он говорил со Сталиным, который пришел взять его к себе. Нас, его товарищей, это озадачило: прежде мы не замечали в нем какой–то особой «идейности» (как тогда выражались). И в тот момент у меня впервые мелькнула догадка: «Ведь это религия!» В душе умирающего нечто высшее, священное приняло облик отца, которого мы привыкли благодарить за счастливое детство. С годами догадка превращалась в убеждение, подкреплялась множеством наблюдений и, в конце концов, помогла пониманию огромной исторической трагедии, ставшей фоном юности моего поколения.