Льюис Клайв - О Нарнии Страница 7

3) На месте Лоренса я бы просто говорил, когда молюсь: «Господи, если то, что я чувствую и думаю об этих книжках, Тебе не нравится и для меня вредно, пожалуйста, забери у меня эти чувства и мысли, а если в них нет ничего плохого, тогда, пожалуйста, пусть это перестанет меня тревожить. И помогай мне каждый день любить Тебя больше в том смысле, который важнее всех мыслей и чувств, т. е. исполнять Твою волю и стремиться быть похожим на Тебя». Вот что, но моему разумению, Лоренс должен просить для себя, но было бы очень по–христиански, если бы он добавлял: «И если мистер Льюис смутил своими книжками других детей или причинил им вред; пожалуйста, прости его и помоги ему больше такого не делать».

Поможет ли это? Я бесконечно жалею, что доставил такие огорчения, и буду очень благодарен, если вы напишете мне еще и расскажете, как теперь Лоренс. Разумеется, я буду молиться о нем каждый день. Наверное, он большой молодец; надеюсь, вы готовы к тому, что он может стать святым. Уверен, мамам святых порой приходилось нелегко!

Искренне ваш К. С. Льюис

[3 июня 1955]

Дорогая Джоан,

Спасибо за письмо. У меня в колледже занятия кончаются наследующей педеле. Да, снег перестал, но весна была самая поздняя и холодная на моей памяти. Только неделю назад потеплело и кукушки закуковали по–настоящему. По вашим меркам это еще холода. Вода в нашей речке, Кеме, всего 16 градусов. Когда занятия кончатся, я поеду в Оксфорд (если смогу туда попасть. Я не вожу машину — я вообще плохо разбираюсь в технике, — а железнодорожники бастуют).

Кстати о «Кольце», каждое утро мне приносит завтрак один старичок, вылитый Миме.

Несколько педель назад я закончил править гранки последней нарнийской книжки, думаю [«Последняя битва»] выйдет осенью.

С любовью и наилучшими пожеланиями, твой К. С. Льюис

Килнс Хидингтон Квори Оксфорд [20 июля 1955]

Дорогой Хью,

Спасибо за письмо от 14 июня. Очень рад, что вы одобрили «П[лемянника] Ч[ародея]»; нехорошо вышло бы, если бы как раз та самая книжка, которая вам посвящена, и не понравилась! Меня потрясло, что ваша улица ведет и на север, и на юг, потому что у нас все улицы (и даже проселочные дороги) идут сразу в двух направлениях. Они умеют меняться в тот миг, когда ты поворачиваешь. Что еще хитрее, они одновременно превращают правую сторону в левую. Не знаю случая, чтобы это не сработало.

Люблю вас всех.

Всегда ваш К. С. Льюис

Килнс Хидингтон Квори Оксфорд [14 сентября 1955

Дорогая Тинси,

(Раз ты [Джоан] так себя называешь), от всего сердца поздравляю с наградой, и как замечательно, что у тебя был такой оперный сезон. Я не понимаю вашей погоды; неужели в Америке с наступлением августа холодает? Когда у нас бывает лето (примерно каждый седьмой год), в августе становится теплее. Мне было очень грустно читать, что твой пала болел, и приятно узнать, что он поправился; пожалуйста, передай ему это от меня.

Я только что вернулся с гор, из Донегала, там было очень красиво, я замечательно гулял и купался.

С любовью, твой К. С. Льюис

Модлин–колледж Кембридж [16 октября 1955]

Дорогая Джоан,

Спасибо за письмо от третьего числа. У нас не бывает мало–мальски серьезного снега до самого января, а то и дольше. Однажды он выпал на Пасху, когда на деревьях уже распустились листья. Из‑за этого шапки получились куда больше, чем на голых сучьях, и многие ветки обломились. Сегодня ночью ударил первый заморозок: наутро лужайки лежали серые в ярком, белесом свете — удивительно красиво. Наступление зимы всегда меня будоражит; хочется приключений. Думаю, осень у нас наступает медленнее вашей, цвета более мягкие. Деревья, особенно буки, не облетают неделями и стоят сперва желтые, потом золотистые, потом огненные.

Не слышал о морской свинке, которая бы обращала внимание на людей (им вполне хватает друг друга). На мой взгляд, из маленьких зверюшек самые забавные хомяки. И, сказать тебе честно, я по–прежнему люблю мышей. Однако морские свинки очень подходят к тому, что ты учишь немецкий. Если бы они говорили, то, уверен, именно па этом языке.

Всегда твой К. С. Льюис

Модлин–колледж Кембридж [24 октября 1955]

Дорогой Лоренс, я очень рад, что получил письмо от твоей мамы, Потому что теперь могу ответить на твое старое. Я не написал тогда, потому что угол твоего письма по пути намок, адрес; расплылся и я не мог его разобрать, поэтому не знал, куда слать ответ. Так вот, я не питаю неприязни к пантерам и считаю их замечательными. Не помню, чтобы вывел где- нибудь плохих пантер (хорошие сражаются против Рабадаша и «Серебряном кресле»[24]), а если бы и вывел, это вовсе не значит, что я считаю всех пантер плохими, как не считаю плохими всех мужчин из‑за дяди Эндрю или всех мальчиков из‑за того, что Эдмунд был когда‑то предателем. Извини, что у меня такой плохой почерк; лет десять назад я писал очень красиво, но сейчас у меня ревматизм кисти. Пожалуйста, поблагодари маму за чудесное письмо, я с огромной радостью его прочел. А теперь до свидания. Вспоминай меня в своих молитвах, а я буду молиться о тебе.

Всегда твой К. С. Льюис

Хидингтон Квори Оксфорд [26 декабря 1955]

Дорогая Джоан,

Спасибо большое за веселую открытку и чудесную закладку. Тысяча добрых пожеланий. Не могу написать как следует — скопилась ужасная груда почты, отвечаю на письма каждый день, пропадает все Рождество. Одного из наших гусей загрызла лиса.

Всегда твой К. С. Льюис

Килнс Хидингтон Квори

Оксфорд [27 декабря 1955]

Дорогая моя Сара,

Спасибо огромное за чудесную кружку, из которой я надеюсь теперь часто пить за твое здоровье. Она напомнила мне, что в этом году я начисто позабыл про всех своих крестников, чего раньше со мною не случалось. Я — свинья, porcissimus[25]. И этом году рождественская суета (которую я резко отделяю от Рождества) с тюками писем через каждые полчаса совсем меня придавила, и до вчерашнего вечера я был практически не в себе. Теперь прикладываю запоздалый подарок.

Когда я последний раз видел твоих маму и папу, их сильно тревожили мыши. Полагаю, сейчас популяция исчисляется уже миллионами.

Поцелуй их отмена (я имею и виду твоих родителей, хотя, разумеется, непрочь — с безопасного расстояния — включить сюда и мышей). Самые лучшие пожелания в 1956 году.

Любящий тебя К. С. Льюис

Килнс Хидингтон Квори Оксфорд [26 марта 1956]

Дорогой Мартин.

Рад был получить твое письмо. И прекрасно знаю, каково это, когда все время что‑то приходится делать! Забавно, что мне было гораздо труднее писать письма, когда их было куда меньше; теперь, когда их приходит целая груда, ничего по остается, кроме как с утра первым делом сесть и ответить на все сразу.