Юрий Ампилов - На верхней границе фанерозоя (о нашем поколении исследователей недр) Страница 7

И вот 1 сентября очень строгая, как мне показалось, женщина – Нина Ивановна Чемоданова – привела меня в 10-й «Г» класс школы № 2. Она представила меня классу и посадила за третью парту у окна рядом с Наташей Лупановой. Больших проблем с моим вхождением в новый коллектив я не помню. Наверное, их и не было. Класс был на редкость дружный, что, как потом оказалось, было заслугой этой самой Нины Ивановны, которая до этого много лет была здесь классным руководителем, а теперь передала класс физику Петру Николаевичу Богословскому. Она стала завучем и продолжала преподавать в этом классе русский язык и литературу, и по-прежнему очень ревностно относилась к своим питомцам. Ко мне она подошла поначалу настороженно, поскольку неизвестный претендент на золотую медаль – это «кот в мешке». Среди новых учителей бытовало мнение, что Щигры, откуда я приехал, это такая глушь, что тамошний медалист, дай бог, учился бы здесь на твердую тройку. Я тоже поначалу сильно «комплексовал». Но очень быстро выяснилось, что уровень учительских требований здесь на удивление оказался невысоким. Я, почувствовав слабину, сразу сбавил темп. Это явно было мне во вред, но природная лень все же часто давала о себе знать, и я ко многим устным урокам просто не готовился, будучи уверенным, что выкручусь на старых запасах. В общем-то, так все и было, за исключением литературы, с которой у меня наметились проблемы уже с 8-го класса и в щигровской школе, когда я перешел на сухой официальный стиль в своих сочинениях и ничего не мог с собой поделать. Судя по этой книжке, дорогой читатель, я не избавился от этого стиля до сих пор и, наверное, порядком Вам надоел, описывая эти подробности. Думаю, что самое время Вам отвлечься, выпить чайку, а то и пропустить несколько страниц.

В этом же классе училась моя будущая жена Люся. Она пошла в школу с шести лет и была на полгода или год младше большинства. Но при этом роль первой ученицы принадлежала ей, к тому же она была старостой класса, и между нами развернулось что-то вроде соперничества за лидерство. Хотя, все же думаю, что это преувеличение, Я об этом как-то не думал. А еще в классе был самородок – Сашка Бородин, приходивший в школу на занятия пешком из соседнего села Разветье. По природной смекалке ему не было равных.

Мы с Люсей сразу не слишком понравились друг другу. Помирились мы уже позже, через пару лет после окончания школы, на зимних студенческих каникулах, когда студенты съезжались к родителям. Надо сказать, что класс был все же действительно очень дружным, и мы даже сейчас, спустя более чем 30 лет, «держим» в поле зрения друг друга и иногда по случаю встречаемся. Так вот, моя жена до сих пор помнит случай, когда Нина Ивановна вызвала меня отвечать на тему «Образ Наташи Ростовой в романе «Война и мир». А по моим расчетам, меня не должны были еще спрашивать, т. к. текущих оценок в журнале было достаточно. Естественно, из принципа «экономии мышления» я учебник не открывал, а сам роман читал, пропуская «переживательные» любовные темы и следя в основном за сюжетом. Если бы в тот раз я не так испугался, думаю, удалось бы выкрутиться более достойно. Но от неожиданности кровь прилила к голове, и я начал что-то мямлить на эту тему, постоянно лихорадочно думая, о чем же говорить дальше, В общем, мне поставили четверку, хотя можно было точно ставить трояк. А Люсе было обидно, потому что ей, скорее всего, такого снисхождения не было бы. Правда, нельзя себе даже и представить, чтобы она пришла неподготовленной к уроку. Единственная четверка в аттестате по русскому языку не позволила ей получить золотую медаль, а серебряных тогда не давали. Сейчас, слава богу, за тот случай она больше на меня обиды не держит. Надеюсь, написав это длинное сочинение, которое сейчас перед вами, я «честно отработал» тогдашнюю итоговую пятерку по литературе. Хотя еще как посмотреть, может, и наоборот. Ведь фраза из известного анекдота: «Чукча не читатель, чукча – писатель», – не позволяет «простить» мне некоторые недочитанные романы. А в фонд литературного наследия современности данное мое произведение уж точно не попадет.

Втянувшись в учебу уже в новом окружении, я в мыслях постоянно возвращался в наши Щигры, где, провел свое детство. Мне пришла в голову мысль, почему бы не организовать сотрудничество двух школ? Недолго думая, я написал письмо в штаб «Комсорг-72», где изложил эту идею, а потом на какое-то время забыл об этом. Спустя примерно месяц встречаю в коридоре школы сильно озабоченную Валентину Ивановну – нашего завуча по воспитательной работе.

– Ты писал письмо в Обком?

– Нет.

– А куда ты писал?

– В штаб лагеря «Комсорг».

– Ах, у нас теперь столько проблем.

Надо представить себе комсомольских руководителей того времени. Идея была мгновенно поднята на щит и уже представляла собой инициативу обкома комсомола по налаживанию параллельных связей между школьными комсомольскими организациями разных районов. И это был первый опыт, который надо было сделать показательным. Бедная Валентина Ивановна теперь должна была организовывать поездку большой делегации школьников аж за 200 км, «выбивать» транспорт, организовывать питание в дороге, ночлег и прочее. Зачем ей эта головная боль? Нина Ивановна, сочувствуя ей, сказала: «Заварили кашу – не жалей масла». Я стал невольным свидетелем этого разговора в школьном коридоре. Сейчас-то мне все это понятно, а тогда я думал: «Вот странные люди, это ж так здорово!»

Итак, рано утром мы выехали делегацией примерно из 40 человек (сколько вошло в один большой автобус) в Щигры. В составе делегации были две команды баскетболистов старших классов – мальчики и девочки, несколько школьных активистов и лучших учеников. При этом большую часть составлял наш 10-й «Г», в котором я теперь учился. Дорога заняла четыре часа: 130 км до Курска и потом еще 60 км до Щигров.

В день приезда в Щиграх организовали торжественный вечер в школьном актовом зале, на котором все говорили о том, как это здорово, что можно дружить школами. Потом была дискотека. Надо сказать, что железногорские ребята оказались более раскованными и танцевали свободно: кто как хотел. В Щигровской же школе царили достаточно строгие нравы, и «кривляние» в быстрых танцах явно не приветствовалось. Помню, еще в 9-м классе, до моего переезда, на одном из вечеров, где в общем-то хороший ученик Сашка Доценко танцевал «шейк», директор Софья Федоровна воскликнула: «Вот, Доценко, потому ты и «баранку» получил на районной олимпиаде, что голова у тебя такими танцами занята».

А в этот вечер все участники встречи с Щигровской стороны усилиями школьной администрации были одеты в парадную школьную форму: темные костюмы и белые рубашки у ребят, а у девочек – белые школьные фартуки. В такой одежде по тому времени быстрые танцы действительно смотрелись комично, и под быстрые мелодии танцевали, в основном, железногорцы.