Карл Отто Конради - Гёте. Жизнь и творчество. Т. I. Половина жизни Страница 7

В двухтомном исследовании Конради нашли глубокое освещение многие важные проблемы жизни и творчества Гёте. Но может ли даже столь солидный труд исчерпать всю проблематику творчества великого писателя? Разумеется, нет. За бортом вынужденно остаются вопросы порой даже весьма немаловажные. Как правило, это какие–то сквозные проблемы, интересовавшие Гёте в течение всей жизни, но не привлекшие специального интереса исследователя, либо вещи глобального характера, касающиеся места творчества Гёте во всемирном историко–литературном процессе. Но эти проблемы настолько обширны, что каждая из

1 Кah1e W. Goethes Verhaltnis zum Saint–Simonismus im Spiegel seiner Altersbriefe. — In: Goethe–Jahrbuch, Bd. 89. Weimar, 1972, S. 81—85.

2 Ibid., S. 85.

22

них заслуживала бы отдельной книги. Обозначим в нескольких словах для примера одну из, казалось бы частных и тем не менее очень существенных для Гёте проблем, занимавших его не только в пору юности но и в течение всей его жизни. Рассказывая о встрече молодого Гёте с Гердером в Страсбурге осенью 1770 года, Конради, разумеется, упоминает об их общем интересе к народной песне, о том, какую роль сыграла народная песня в становлении творчества Гёте. Но раскрыть тему «Гёте и народная песня» в перспективе всей жизни у исследователя, по–видимому, не возникло внутренней необходимости, хотя в различных местах книги — например, говоря о балладах Гёте — Конради упоминает и о воздействии народной песни. А между тем проблема народной песни в творчестве поэта — значительно более комплексного свойства. Уже в страсбургском собрании народных песен молодого Гёте преобладают баллады, которые он записывал вместе с мелодиями, обращая внимание и на манеру исполнения. Старинные народные песни подтверждали для Гёте идеи Гердера о связи слова и мелодии, равно как и собственные представления Гёте об эпическом, лирическом и драматическом. «Как в словах, так и в мелодиях его больше привлекало типическое, оформленное, симметричное, нежели грубое, чужеродное и «варварское». Больше всего по душе ему приходилась мелодия, музыкальная структура которой обладала особой соразмерностью и гармоническим снятием напряжения» 1. Современные исследователи приходят к выводу о том, что склонность Гёте к «классическому» имела под собой не только литературную, но и музыкальную основу.

В мировой гётеане существуют многочисленные исследования, подтверждающие, что Гёте обращался не только к германским и романским народным песням, но интересовался также сербской, литовской, бразильской, итальянской и восточной народной поэзией. Гёте был далек от восхищения народной песней только потому, что она поется народом (как это нередко случалось с романтиками), и всегда подходил к ней с серьезными эстетическими требованиями, и далеко не все, бытующее в народе, было для него подлинно народным. Эстетические представления Гёте о народной песне позволяли ему осваивать источники, осво–1 Albreсht M. von. Goethe und das Volkslied. Darmstadt, 1972, S. 27.

23

бождая их от локальных и сугубо национальных частностей, но не мешали ему постигать своеобразие духовной культуры других народов с целью взаимного обогащения различных языков и культур (см. примечания Гёте к «Западно–восточному дивану»). Этой же цели служила и идея «мировой литературы», противопоставленная Гёте ограниченному национализму, пускавшему в это время глубокие корни в Германии. Говоря о эстетике народной песни Гёте, необходимо помнить и о той роли, которую она сыграла в развитии немецкой музыкальной эстетики, в частности в развитии так называемых Первой, а затем и Второй берлинских песенных школ. Лирика Гёте, к примеру, имела решающее значение в становлении Второй берлинской песенной школы (Цельтер, Рейхардт), которая «преобразовала застывшую рационалистическую правильность в живую классическую форму, а затем, уже против воли Гёте, разрушила эту форму в романтической песне–настроении» 1. Нельзя забывать и о том, что народная баллада была для Гёте прообразом искусства, его первичной национальной формой как в силу соединения эпического, лирического и драматического начал, родственных для баллад всех народов, так и в силу связей баллады с музыкой, пением, а нередко и с танцем.

Таким образом, даже при самом беглом взгляде на проблематику творчества Гёте, выходящую за пределы фундаментального труда Конради, она представляется неисчерпаемой. Я здесь совершенно далек от намерения ставить вышеназванные обстоятельства в упрек автору книги. Скорее даже напротив — особую заслугу автора следует видеть в том, что он сумел сконцентрироваться пускай и не на всех, но тем не менее на очень важных и сложных вопросах, создав динамичную и убедительную картину поистине подвижнической жизни Гёте. К сожалению, наша отечественная наука последние десятилетия не слишком–то баловала Гёте особым вниманием Последнее монографическое исследование с более или менее полным обзором его жизни и творчества было опубликовано в 1959 году 2, последняя же переводная книга о Гёте вышла в 1965 году 3.

1 Ibid., S. 119.

2 Вильмонт Н. Гёте. История его жизни и творчества. М., ГИХЛ, 1959.

3 Людвиг Э. Гёте. М., Молодая гвардия, 1965 («Жизнь замечательных людей»).

24

Книга Карла Отто Конради «Гёте. Жизнь и творчество» несомненно будет способствовать углублению интереса советского читателя к Гёте и, можно надеяться, даст некоторые дополнительные продуктивные импульсы дальнейшему развитию отечественной гётеаны.

А. Гугнин

25

ОТ АВТОРА

Эта книга обращена не к ученым–литературоведам и эрудированным критикам, хорошо знающим Гёте. Она рассчитана на читателей, которые хотели бы обстоятельно познакомиться с жизнью и произведениями Гёте или заново углубиться в них. Рассказать одновременно о жизни и творчестве, оставаясь при этом в рамках обозримого объема, сделать книгу доступной и легкочитаемой — задача заманчивая и трудная. Понадобилось бы много сотен страниц, чтобы сообщить обо всем достойном внимания из долгой жизни Гёте с 1749 по 1832 год, а исчерпывающая интерпретация его художественных произведений, теоретических сочинений и естественнонаучных трудов заполнила бы многие тома. Несмотря на солидный объем, предоставленный мне издательством, я был вынужден сосредоточиться на самом важном. При этом ясность и четкость изображения необходимо было согласовать с обстоятельным повествованием о важных этапах этой яркой жизни, в которой при всем ее внешнем благополучии и блеске не было недостатка во внутренних противоречиях и кризисах. «Меня всегда называли баловнем судьбы, — сказал Гёте Эккерману 27 января 1824 года, — я и не собираюсь брюзжать по поводу своей участи или сетовать на жизнь. Но, по существу, вся она — усилия и тяжкий труд, и я смело могу сказать, что за семьдесят пять лет не было у меня месяца, прожитого в свое удовольствие. Вечно я ворочал камень, который так и не лег на место» 1.