Виктор Андриянов - Косыгин Страница 70

Говорят, что они хотели бы встретиться с КПСС.

Чехи хотели двухсторонними встречами сорвать многосторонние.

Оценка венгерских товарищей: идет процесс ревизии марксизма по пути Югославии… Они за поддержку прогрессивных сил, но как им помочь, пока не ясно.

По мнению Кадара. Требует обстановка решительного выступления со стороны КПЧ.

т. Ульбрихт.

Не согласен с оценкой т. Кадара. Следующей страной будет Венгрия.

Существует (угроза) террора.

Предложения:

1. Письмо (открытое) 4 соседних партий к ЦК, парламенту и народу. Резкое, с оценкой, отметить вмешательство извне…

2. Если потребуют словаки поддержки, то у них провести маневры.

т. Живков.

Согласен с т. Гомулкой и Ульбрихтом. Не можем согласиться с т. Кадаром. Необходима военная помощь…»

Последние строки в этой записи такие: «Нужно переговоры изменять. Что мы должны делать?» Это вопрос себе. Дат на страницах совсем маленького, в ладонь, блокнотика нет. Временные рамки можно определить по тексту: после встречи на высшем уровне в Дрездене, но до решения о вводе войск, принятого 20 августа. Косыгин до самого последнего момента был против военного вмешательства. Как и Брежнев. Но их оппоненты оказались сильнее.

19 июля 1968 года Политбюро ЦК КПСС рассматривало предложение Брежнева и Косыгина о проведении двусторонних переговоров руководства СССР и ЧССР. Председатель КГБ Андропов резко выступил против.

«Я считаю, — говорил Андропов, — что в практическом плане эта встреча мало что даст, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру и борются с остервенением. Правые во главе с Дубчеком стоят твердо на своей платформе. И готовимся не только мы, а готовятся и они очень тщательно. Они сейчас готовят рабочий класс, рабочую милицию. Все идет против нас». На этот выпад Косыгин ответил так: «Я хотел бы также ответить т. Андропову, я на вас не наступаю, наоборот наступаете вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, за то, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем во что-то похожее на Австрию» (Независимая газета, 14 декабря 2000 г.).

Встреча, которую предложили Брежнев и Косыгин, все же состоялась — в Чиерне-над-Тисой, первой пограничной станции на чехословацкой, теперь словацкой стороне. Впервые в советской истории чуть ли не все Политбюро отправилось за рубеж. Да еще в июле на встречу с Брежневым прилетали Дубчек, первый секретарь ЦК КПЧ и председатель правительства Черник.

Как пишет в своей книге «Без скидок на обстоятельства» Валентин Фалин, «из этой встречи Брежнев вынес впечатление, что в Праге дело близится к развязке. Черник, ведший в разговоре главную партию с чехословацкой стороны, раскрыл план кадровых обновлений и перестановок, которые были равнозначны сквозной чистке партийного и государственного руководства». Вечером 20 августа в зале заседаний секретариата ЦК КПСС вожди принимали решение о вводе войск в Чехословакию. Военным приказы уже отданы…

Фалин вспоминает слова президента ЧССР Людвика Свободы, боевого генерала, который в годы Великой Отечественной войны создал первую иностранную часть Красной армии — отдельный Чехословацкий корпус. Чехи и словаки вместе с советскими воинами мужественно сражались за освобождение Украины, штурмовали Карпаты, с победой вернулись на Родину. «Ни при каких условиях не вводить в дело войска, — убеждал своих советских товарищей Свобода. — Что угодно, только не войска; интервенция перечеркнет симпатии народа к России».

Не прислушались. Потому что веровали только в одно право — право силы.

Дальше мы перелистаем стенограммы переговоров — Брежнева, Косыгина, Подгорного с Людвиком Свободой; Брежнева, Косыгина, Подгорного с Дубчеком и Черником, а также — отдельно с председателем Федерального собрания Чехословакии Смрковским, членами президиума ЦК КПЧ Шпачеком и Шимоном.

Валентин Фалин оставил впечатляющую картинку этих переговоров.

«По запотевшим, как окна в бане, лицам советских и чехословацких дискутантов, время от времени проскакивающих мимо нас в приемной, видно, что в зале заседаний Политбюро в Кремле жарко. Объявляется перерыв. Он очень нужен не столько для того, чтобы проветрить помещения, сколько для переключения регистров в настроениях. Самое неприятное друг другу сказано. Теперь надо искать себя в будущем…

Второй акт сидения завершается согласием чехословаков на совместный протокол. Имелся ли у гостей, если слово «гость» уместно, выбор? Высказывание Б. Н. Пономарева: «Если вы не подпишете сегодня, то сделаете это через неделю. Если не через эту неделю, то следующую. Если не через следующую, то через месяц», — что-то значило».

«Гостем» в этой компании можно было назвать лишь Свободу. 23 августа президента встретили в аэропорту Внуково-2 со всеми почестями. В открытой машине рядом с ним помахивали москвичам Брежнев, Подгорный, Косыгин. Президент ЧССР еще не знал о судьбе первого секретаря ЦК КПЧ Дубчека, председателя правительства Черника, других товарищей, которых накануне советские десантники арестовали в Праге. И потому он сразу же спросил Брежнева: «Где Дубчек сейчас находится?» — «Жив, здоров», — утешил главу дружеского государства Леонид Ильич. Начальник секретариата президента ЧССР Клусак спрашивает о Чернике, Смрковском, Шпачеке, Цисарже.

«Брежнев. Цисаржа у нас нет, он в Чехословакии.

Клусак. У кого?

Подгорный. У нас его нет, мы его не трогали. Есть такая категория людей, которые, когда чувствуют за собой, что кошка сало чужое съела, они прячутся…

Брежнев. Цисаржа нет, это мы по-честному говорим.

Подгорный. Шпачек у нас…

Клусак. Может быть, пригласить Кригеля и Шпачека, чтобы они тоже участвовали?

Брежнев. Не надо. Они будут жить на даче. Живут на даче — и пусть живут.

Клусак. Они могут сами поставить этот вопрос.

Косыгин. Поставят — мы им ответим.

Брежнев. Неужели Чехословакия будет бороться за Кригеля, если приехала такая делегация?

Клусак. Их нужно будет освободить.

Подгорный. Давайте считать, что пока их у нас нет.

Брежнев. А через некоторое время они приедут.

Подгорный. Они не арестованы у нас». (РГАНИ. Ф. 89.Оп. 38. Л. 1, 9, 17.)