Павел Нахимов - Адмирал Ее Величества России Страница 70

С тех пор главная задача, поставленная нашему флоту, заключалась, ввиду ожидаемого разрыва с западными державами, в защите Севастопольского рейда и в приведении в порядок пострадавших в Синопе кораблей.

Второстепенная задача заключалась в крейсировании у восточных берегов Черного моря для охраны и возможного содействия укреплениям Черноморской береговой линии. Хотя начальник этой линии вице-адмирал Серебряков и просил неоднократно об усилении крейсировавших близ нее судов, но император Николай взглянул на это дело иначе. Государь признавал желательным снаряжение в море сильной эскадры, ежели бы в Батуме или где-либо по соседству была вновь обнаружена турецкая эскадра, имевшая целью экспедицию к нашим кавказским берегам.

Государь находил в таком случае необходимым нанести ей такой же удар, какой был нанесен на Синопском рейде, после чего вновь вернуться в Севастополь. Но такой эскадры у турок уже не существовало в Черном море. «Разве, – писал государь, – придет новая или пароходная; это было бы опаснее, ибо не полагаю, чтобы наших пароходов достало одних с ними разделаться». При существовавших же условиях император Николай полагал достаточным для крейсирования у восточных берегов Черного моря уже бывшего там отряда судов контр-адмирала Вукотича.

Еще до получения этого письма князь Меншиков снарядил под флагом контр-адмирала Панфилова отряд из пароходо-фрегатов «Крым», «Одесса» и «Херсонес» для производства рекогносцировки кавказских берегов. На пароходах этих увеличили артиллерию, которая, таким образом, на каждом состояла из двух 84-фунтовых бомбических пушек, поставленных на носу и корме, и десяти 24-фунтовых пушко-карронад.

5 декабря отряд Панфилова вышел в море и в течение декабря обошел совместно с эскадрой контр-адмирала Вукотича весь восточный берег Черного моря, обстрелял пост Св. Николая и спустился до Батума. Присутствия турецких судов нигде обнаружено не было. В день Рождества Христова на виду Севастополя впервые появился сильный английский пароход. Прибытие долгожданного гостя заставило суда наши, стоявшие на рейде в полной готовности, приготовиться к бою.

Николаевская батарея двумя боевыми выстрелами своевременно остановила излишне любопытствовавшего английского капитана, который вздумал близко подойти к рейду, и заставила его отойти на должное расстояние. Пароход «Бердянск» принял от пришедшего «Ретрилюньона» депеши, после чего английский пароход ушел в море, обменявшись салютом с русским.

Это было уведомление о входе в Черное море англо-французской эскадры из 18 линейных кораблей и 13 боевых пароходо-фрегатов.

Жгучей болью отозвалось это известие в сердцах черноморцев, которые сознавали свое бессилие в борьбе с соединенным флотом могущественнейших морских держав. Настроение их лучше всего выражается следующими строками письма одного из выдающихся моряков Черноморского флота, контр-адмирала В. И. Истомина.

«Флот, как изволите видеть, хоть куда, – писал он своему балтийскому товарищу, перечислив силу вошедших в Черное море иностранных судов, – и, признаться, при его винтовых кораблях и пароходах довольно грозный. Но пусть эти неестественные союзники по каким бы то ни было причинам разъединятся хотя на малое время, и тогда, надеюсь, что в Англии отдадут справедливость этой новой силе нашего государя, как они изволят называть наш Черноморский флот. И это, поверьте мне, не хвастовство черномора, а отклик всего корпуса офицеров здешнего флота!»

Имею времени только тебе сказать, что 18 ноября произошло сражение в Синопе. Нахимов со своей эскадрою уничтожил турецкую и взял пашу в плен. Синоп город теперь развалина, ибо дело происходило под его стенами, и турки с судами бросались на берег и зажгли их. Битва славная, выше Чесмы и Наварина, и обошлось не особенно дорого: 37 убитых и 230 раненых.

Офицеры все живы и здоровы, ранены только один мичман и два штурманских офицера и штурман убит. Я с отрядом пароходов пришел вначале и потому был свидетелем великого подвига Черноморского флота. Ура, Нахимов! М. П. Лазарев радуется своему ученику! Я возвратился сегодня ночью, и один корабль на буксире у парохода показался…

Нашему вице-адмиралу начальнику 5-й флотской дивизии Нахимову.

Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятною в морской истории.

Статут указывает награду за ваш подвиг.

Исполняя с истинною радостию постановление статута, жалуем вас кавалером [ордена] Святого Георгия второй степени Большого креста, пребывая к вам императорскою милостью нашею благосклонны.

По обозрении отряда[100] турецких судов, расположенных в Синопе под защитою шести береговых батарей, я решился с 84-пуш[ечными] кораблями «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав» тесно блокировать этот порт, поджидая из Севастополя корабли «Святослав» и «Храбрый», поврежденные штормом 8 ноября, дабы вместе с ними атаковать неприятеля. С того времени погода была постоянно мрачная: шли дожди, ветер был свежий, восточный, волнение довольно сильное, NО, но, несмотря на то, я держался очень близко к берегу из опасения, чтоб неприятель не вышел из порта ночью и, пользуясь попутным ветром, не возвратился бы в Константинополь.

16 ноября присоединилась ко мне эскадра контр-адмирала Новосильского, состоящая из 120-пуш[ечных] кораблей «Париж», «Великий князь Константин», «Три святителя» и фрегатов «Кагул» и «Кулевчи». На другой же день, воспользовавшись несколько прояснившеюся погодою, я созвал на свой корабль второго флагмана и всех командиров для сообщения им плана атаки и нужных при этом наставлений.

Предполагая атаковать неприятеля двумя колоннами, я назначил в первую, ближайшую к неприятелю, корабли «Императрица Мария», под флагом моим, «Великий князь Константин» и «Чесма», вторую поручил вести контр-адмиралу Новосильскому, имевшему флаг на корабле «Париж», за ним, в линии, должен был следовать «Три святителя» и потом – «Ростислав». Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» предписано остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами в случае, если, вступив [под] пары, они вздумали бы вредить кораблям или предприняли бы бежать из бухты.