Иван Кожедуб - Верность Отчизне. Ищущий боя Страница 70

Отвесно пикирую с высоты 3500 метров, развиваю максимальную скорость. Быстро сближаюсь. Прицеливаться трудновато. Открываю огонь по голове колонны, чтобы внести панику в боевой порядок. Врезаюсь во вражеский строй.

Фашистские стрелки открывают ответный огонь. Уклоняюсь от трассы. Кидаю самолет из стороны в сторону. Появляюсь то сбоку, то вверху, то внизу.

Мотор работает четко. Самолет послушен каждому моему движению. И это поддерживает. Я не один – со мной боевой друг.

Неожиданные маневры, поворотливость, точность, быстрота действия вызывают во вражеском строю смятение.

Самолеты прекращают бомбить, выходят из пикирования. Некоторые неприцельно сбрасывают бомбы.

Но вот они встали в оборонительный круг. Мне удалось сковать их боем.

Мельком смотрю на бензомер: горючее на исходе. Пора уходить. Но противник не ушел. Значит, необходимо сбить хотя бы один бомбардировщик. Тогда враг будет деморализован и уйдет – это я уже знаю по опыту.

Действовать надо осмотрительно: вражеских истребителей нет, но нет и наших. В наушниках слышится одно лишь потрескивание.

Быстро пристраиваюсь к одному из бомбардировщиков – подхожу снизу. В упор открываю огонь. Самолет, охваченный пламенем, падает.

Как я и предполагал, остальные поспешно уходят с поля боя, беспорядочно сбрасывая бомбы и отстреливаясь. Мимо меня несутся трассирующие пули.

Кратко передаю на КП:

– Задание выполнено.

Слышу в ответ:

– Возвращайтесь домой!

Беру курс на восток. Только бы дотянуть до аэродрома.

Знаю, однополчане уже давно ждут меня. Наверное, в душе начинают терять надежду. Хотят лишь одного: чтобы я остался жив. Пожалуй, только мой механик верит, что я прилечу, – он всегда ждет, даже когда все уже отчаются. Как всегда, не отрываясь смотрит на запад и твердит: «А все-таки он должен вернуться».

Вот и аэродром. Внизу у землянки собрались летчики, смотрят вверх: заметили мой самолет. Встречают. Окидываю взглядом стоянки самолетов эскадрильи. Все здесь, дома, все живы. На душе становится легче. Быстро иду на посадку. Нельзя терять ни секунды! Приземляюсь. В конце пробега остановился мотор: бензин кончился.

Никак не могу открыть фонарь. Сбегаются летчики, механики: впереди всех Виктор Иванов. Он быстро помогает мне открыть фонарь. Вылезаю из кабины. Расстегиваю гимнастерку, снимаю шлем. Взмок до нитки, как всегда после боя, – зимой бы от меня пар валил.

Виктор обнимает меня:

– Жив-здоров, товарищ командир! Ведь все думали, что охотники вас сбили. Только я не верил. А когда вы приземлились, то думали, что вы ранены, вылезти из самолета не можете. А оказывается, фонарь не открывался.

– А что с ним?

– Да небольшая царапина на подвижной части фонаря – вот и заело. Хорошо, не понадобилось в полете открывать. Починим быстро. Главное, вы вернулись!

Ко мне подбегают летчики.

– Живой, батя! – кричит Мухин.

Попадаю в крепкие дружеские объятия. Меня трогает радость друзей. И я ничуть уже не сержусь на них – сам рад, что все они тут, все целы. Но я высвобождаюсь и говорю нарочито официальным тоном:

– Как вы смеете, товарищи офицеры, войска оставлять без прикрытия, командира бросать?

Ребята растерянно переглядываются.

– Разрешите доложить? – виновато говорит мой заместитель Паша Брызгалов. – Гопкало показалось, что вас сбили охотники. Решил отомстить и погнался за ними. А мы спутали его самолет с вашим: ведь машины-то у вас одного цвета! Ну и полетели вслед за ним. Когда возвращались, проскочили мимо: не разобрались. А когда приземлились, Гопкало сказал, что вас сбили охотники.

Гопкало стоит, опустив голову, то бледнеет, то краснеет.

– А куда же ты, Мухин, смотрел?

– Смотрел в правую сторону, а потом потерял вас из виду. Оплошал на этот раз: не заметил, как вы развернулись, – упавшим голосом отвечает Василий. – Увидел истребители противника, потом ваш серый самолет. И вдруг вы словно пропали, а потом появились. А оказалось, это Гопкало.

Подзываю Гопкало. Мне его жалко: отлично понимаю, что он пережил. Но говорю ему строго:

– Я понимаю ваши чувства, стремление отомстить за командира. Но в первую очередь надо думать о войсках. Нельзя в такой ответственный момент оставлять их без прикрытия. И запомните раз навсегда: станете еще путаницу вносить в боевой порядок – на задание не полетите! Поняли?

– Понял, товарищ командир!

– Даем честное слово комсомольцев: больше этого не будет! – за всех сказал Брызгалов.

ГОСПОДСТВО В ВОЗДУХЕ ЗА НАМИ

В начале октября наши войска продолжали расширять плацдарм на правом берегу Днепра, отбивая ожесточенные контратаки противника. Немцы усилили налеты – группами по 20–30 бомбардировщиков в сопровождении большого количества истребителей.

Когда мы барражировали над днепровскими переправами, нам часто сообщала о появлении противника девушка со станции наведения.

В шлемофоне раздавался знакомый голосок:

– «Сокол», «Сокол»! Это я – «Пуля», я – «Пуля». Появились самолеты противника. Приближаются с юга. Соколики, бейте их крепче, крепче бейте!

И тоненький взволнованный голос незнакомой девушки придавал силы.

Над плацдармом и переправами разгорелись ожесточенные воздушные бои. По нескольку раз в день летчики нашего полка прилетали на прикрытие с небольшими промежутками во времени. Счет шел на минуты: одна группа улетала, через несколько минут прилетала следующая. Иногда группы по приказу командования перенацеливались – высылались на прикрытие других, более ответственных участков.

Летчики нашего полка стали вылетать по нескольку раз в день большими группами – по две эскадрильи, часто всем полком. Водили группы опытные командиры: Подорожный, Семенов, Яманов – кто-нибудь из руководящего состава полка. В групповых боях крепла дружба между эскадрильями, счет полка рос.

На КП на правом берегу Днепра воздушными боями постоянно руководили испытанные командиры нашей авиадивизии и авиакорпуса – полковник Литвинов и генерал-майор Подгорный. Гибкое и четкое управление с земли, слаженность действий позволяли нашей истребительной авиации перехватывать врага на дальних подступах к линии фронта.

А в это время штурмовая и бомбардировочная авиация нашей 5-й воздушной армии, которой командовал генерал-лейтенант Горюнов, наносила сокрушительные удары по подходящим резервам врага. Советские Военно-Воздушные Силы прочно захватили господство в воздухе над Днепром.

…Полк под командованием Семенова прикрывал переправы в районе Куцеваловка – Домоткань. Вдруг с земли раздался голос командира корпуса:

– Приближается большая группа бомбардировщиков. Будьте внимательны!