Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга 2 Страница 70

Господин президент Академии, дорогой господин президент — рано еще бить в колокола? Или пора?

— И случилось так, — продолжал рассказывать Миша, — что тезисы моего доклада в Сан-Антонио оказались как нож в спину ряду весьма и весьма влиятельных лиц. Знаешь, сколько здесь заинтересованных в максимальном использовании ресурсов пресной воды — у нас, в Калифорнии, в Техасе, в других южных зонах Штатов? Их политика в точности копирует ту, что уже реализована в Советском Союзе — и ведет она к тем же катастрофическим для природы последствиям. А их знание происшедшего там равнялось нулю — может, только это и есть им оправдание.

Кто они? Представители крупного сельскохозяйственного капитала. Нефтяные гиганты «Шелл», «Шеврон» и «Юнион-76», владеющие землями в сельскохозяйственных и промышленных районах. И — штатные власти, находящиеся под влиянием и тех, и других.

Я же ничего этого не знал. Например, не знал, насколько существенно в реакции властей на мое предупреждение то обстоятельство, что сельское хозяйство обеспечивает 18 миллиардов годового дохода Калифорнии, производящей примерно 25 процентов всех продуктов в США. А риса — все 95 процентов!

— Риса? — удивился я. — Но кому он здесь нужен?

— Никому, его импорт стоит копейки. К тому же он полностью субсидируется государством.

— Да… — протянул я. — Представь себе, совпадение. Сейчас, пока ехал к тебе, услышал по радио: если все горожане Лос-Анджелеса полностью прекратят потреблять воду — полностью! — ее экономия в балансе штата составит… аж 2 процента.

— Совершенно верно: потому что 85 процентов всей воды потребляет сельское хозяйство. Город же, включая промышленность, — всего 10 процентов.

— А еще 5?..

— Испаряется. Что нормально и вполне соответствует законам природы. Так вот, — продолжил он, — сельское хозяйство приносит огромные прибыли: труд там почти ничего не стоит, сезонные рабочие, в основном мексиканцы, получают гроши. При этом сельское хозяйство потребляет колоссальное количество химических удобрений. И государственных субсидий. А орошение сельским промышленникам обходится в сущую ерунду — миллионные доли цента за литр. Поэтому они и расходуют воду варварски — не как в других странах.

Вот в Израиле, например, действует так называемая система трип-орошения: вода подается прямо под корни растений. У нас же распыляется фонтанчиками. И до 60 процентов ее испаряется. А в это же время химикалии отравляют грунтовую воду. Забраны под строительство или просто засохли около 95 % плавней в Северной и Южной Калифорнии, гибнут охотничьи угодья и зоны отдыха.

Так что ситуация в Америке уже вплотную приблизилась к сложившейся в Средней Азии, на Южной Украине, в нижней части Дона, на Кубани. Именно это я и предсказывал в 80-м году. Но ведь тогда многое еще можно было сделать! И я вовсе не призывал остановить развитие цивилизации: просто нужно было сбалансировать количество расходуемой воды и восстанавливаемой — за счет сбора осадков, например. Причем, удалось бы сохранить загубленную ныне рыбу, наиболее ценные ее породы — в реках Сан-Франциско и в других.

— Рыба — существо крайне чувствительное к любым переменам внешней среды, — говорил Миша, забрасывая обратно в картонные ящики пачки бумаг уже не в том порядке, как они были раньше упакованы, — системно и бережно, — а просто, чтобы убрать с проходов. — Ее код программирован многими тысячелетиями развития, и он предполагает определенные природные условия для нереста: температура и объем воды, степень ее чистоты, скорость потока. Если все соответствует — рыба нерестится. Выращенная же искусственно, из мальков, в природных условиях она гибнет.

Поэтому построенные, например, на Волге и Дону плотины и дамбы, изменив привычные для рыбы условия, привели к вырождению и гибели всех ее речных пород. А у нас, между прочим, возник еще один фактор — потребление рыбы в Штатах в последние годы увеличилось на 60 процентов. Народ полюбил рыбу — а ее нет! На нашем, Западном побережье, она погибла на 99 процентов! В Норвегии — на 40–50 процентов.

Статью-предупреждение на эту тему, написанную мною совместно с американским коллегой в том же 80-м, передавали по множеству радиостанций. И что? Не только не прислушались — пытались заставить меня замолчать. Как когда-то в СССР, где меня таскали по правительственным и партийным кабинетам после доклада о катастрофических последствиях нашей помощи Египту в Асуане…

Между прочим, изданный в 64-м году в Америке и признанный лучшим справочник по мировой гидрологии на 70 процентов базировался на данных российских ученых. Но все же… американцы привыкли думать, что там, в России, по улицам бродят медведи, а мы сидим на деревьях и лопаем бананы. А тут — приехал Майкл из города Одессы и начинает учить, как следует здесь жить. Однако и замолчать полностью мои выступления было непросто — возник серьезный резонанс, заинтересовалась общественность.

И тогда мне, как бы в порядке отступного, поручили сделать обзор работ советских ученых в этой области — предполагая, что времени для выступления в прессе и с докладами на конференции у меня не останется. Я засел за него — и обработал результаты свыше тысячи исследований. Доклад мой был переведен на английский и издан… в количестве 100 экземпляров.

А из всех трудов использовали только выводы, направленные, главным образом, против развития промышленных предприятий в определенных зонах и против засевов там определенных сельскохозяйственных культур. В 84-м я трижды выступал на штатной ассамблее Калифорнии. Трижды! А в 85-м — в Вашингтоне, в Министерстве коммерции. Эх, да что там… — махнул рукой Миша и задумался.

— Наступил 87-й, — продолжил он после недолгого молчания. — Нельзя сказать, что за эти годы ничего не происходило — какие-то волны я все же поднял. И возникло поручение — провести специальное исследование по заданию Госдепартамента. Трижды пришлось в этой связи приезжать в столицу, в том числе — на заседание комиссии Конгресса об охране окружающей среды, где я сделал часовой доклад по проблемам экологии — американским и советским. Там были гости из разных учреждений, включая тех, что ходят «в штатском». Возник колоссальный резонанс.

И вскоре армейские власти совместно с ЦРУ устроили симпозиум в Джорджтаунском университете под девизом «Советский Союз в 2010 году», куда пригласили и меня. Организаторы симпозиума тщательно избегали каких-либо политических аспектов — главным было состояние природных ресурсов страны. Для меня тема была не новая — еще в 72-74-м годах рассчитал состояние южных рек СССР на годы вперед. У нас здесь положение приблизилось к такому же — катастрофическому. Пока только приблизилось, и пока еще не поздно что-то сделать.