Кло Андре - Харун Ар-Рашид Страница 73

Все эти работы, сначала переводы, затем компиляции, толкования и оригинальные произведения, образовали обширную литературу, и библиотеку ХаруНа обслуживал многочисленный штат.

Насколько совместимы были все эти научные знания с религиозным Откровением? Ученые Гундешапура, Багдада и Басры задумывались, нет ли противоречия между греческой философией и тем видением мира, нравственности и политики, которую преподает верующему Коран. По мнению ал-Кинди (ум. 873), первого в истории мусульманского философа, получившего название «арабского философа», между учением Пророка и греческой мыслью нет принципиального расхождения. К нему присоединились ал-Фараби и Авиценна, принимавшие во внимание лишь социальный аспект ислама. Ал-Газали (1058–1111), без сомнения, самый значительный исламский теолог, которого, с точки зрения его влияния, можно сравнить только с Фомой Аквинским в христианском богословии, уделял большее внимание мистической мысли.

Таким образом, правление Харуна ар-Рашида и два последующих века стали периодом такого благоденствия для ученых и философов, что их называют золотым веком арабской науки. Около 830 г. Мамун обеспечил этот процесс соответствующим официальным институтом, учредив в Багдаде «Дом мудрости» (байт ал-Хикма), своего рода академию, в ведении которой находились переводы и «научные изыскания». Она стала таким же центром, как некогда Александрийская библиотека. Люди, которые были допущены туда для работы, получали жалованье.

Астрономы, математики, врачи, географы, философы, переводчики или оригинальные писатели стекались туда со всех концов империи. Все участвовали в научном и интеллектуальном расцвете. Они заставили Древний Восток породить новую культуру, результат слияния великих цивилизаций Восточного Средиземноморья и Среднего Востока. Этот новый и обширный пласт знаний был, в свою очередь, усвоен Европой. И именно он обеспечил предпосылки ее будущего развития.

В Европу, до того времени располагавшую лишь латинскими компиляциями из Византии, арабская культура поступала тремя основными путями.

Первый из них обеспечивал ее в основном медицинскими работами. Он начинался в Ифрикие и на Сицилии и заканчивался в Салерно, где издавна существовала известная медицинская школа. Доставленные и переведенные неким врачом или купцом, родившимся в Карфагене и крестившегося с именем Константин, эти книги по арабской медицине дали ученым салернской школы столь необходимый им в то время научный импульс. Отсюда он распространился на другие школы Европы.

Сицилия и Южная Италия оказали более глубокое влияние на христианских интеллектуалов. Греко-латинская арабская культура распространилась благодаря терпимости и интересу к любым духовным явлениям, который один за другим выказывали мусульманские эмиры, норманнские короли, затем Гогенштауфены и Анжуйская династия. Фридрих II пригласил к себе восточных ученых, и именно при его дворе умер Михаил Скот, один из выдающихся толедских переводчиков. А вот и другие завсегдатаи его двора: Феодор Антиохийский, выдающийся арабский мыслитель, являвшийся одним из его секретарей и одновременно астрологом; Леонард из Пизы (Фибоначчи), который, как утверждают, ввел на Западе «арабские» цифры; а еще можно вспомнить Манфреда, находившегося под столь сильным арабским влиянием, что папа осудил его как «государя сарацинов». Даже Карл Анжуйский, положивший конец владычеству Гогенштауфенов на Сицилии, заказал перевод медицинской энциклопедии ар-Рази. Тем самым он создал центр перевода на латынь, арабский и итальянский, который предоставил в распоряжение европейской интеллектуальной элиты труды античности и Востока.

Еще более значительную роль играли переводчики и ученые Испании и Португалии. В то время была произведена колоссальная работа, в которой приняли участие христиане, евреи и мусульмане всех национальностей. Очень скоро ученые по всей Европе обратились к этим новым очагам культуры, где они могли познакомиться с античными работами, до того момента известными им лишь в отрывках. Одним из первых в Испанию отправился математик и философ Герберт, который в 999 г. стал папой под именем Сильвестра И. В течение трех столетий его путь повторили многие другие, в частности, английский философ Даниэл де Морли.

Около 1200 г. на латынь были переведены все основные научные труды античности. В Сеговии Роберт Честерский перевел «Ал-Джабр» ал-Хорезми. В середине XII в., в Барселоне, Платон Тиволийский перевел «Астрономический трактат» ал-Баттани, «Четверокнижье» Птолемея и «Алгебру» Абрахама бар Хийи. Гарманн Славянин перевел Коран, а также несколько работ по астрономии. Герард Кремонский перевел «Альмагест», наряду с работами ал-Кинди, Евклида, Архимеда, Птолемея, Гиппократа, ар-Рази, Ибн Сины, всего восемьдесят семь книг, так что даже существует предположение, что он руководил целой переводческой школой.

Переводы на иврит занимали второстепенное положение. Среди еврейских ученых того времени отметим семью Тиббон, представители которой жили в Гренаде, Лунеле, Марселе и Монпелье. На протяжении поколений она отличалась необыкновенной плодовитостью. Профаций, живший в Марселе, писал также и оригинальные работы, в том числе и «Альманах», которым, в латинском переводе, астрономы продолжали пользоваться вплоть до эпохи Возрождения.

Короли и принцы христианской и мусульманской Испании покровительствовали этому научному движению. В результате в XVI в. Севилья, Малага, Кордова, Альмерия, Майорка, а вскоре и Толедо достигли поразительного научного расцвета.

Со своей стороны, мелкие христианские правители, не прекращая войны с маврами, одновременно содействовали арабским изысканиям и переводам. В XVIII в. над всеми ними возвышается внушительная фигура Альфонса Мудрого, который и сам был ученым, и именно под его руководством были составлены Альфонсовы таблицы, с помощью которых еще долгое время определяли свое местоположение мореплаватели. Его внук Диниш, король Португалии, проделал аналогичную, хотя и менее масштабную работу, обеспечив перевод на португальский арабских, латинских и испанских работ. Он основал Лиссабонский университет, который позднее переместился в Коимбру.

По сравнению со всем этим работа интеллектуалов, попавших на Ближний Восток с крестовыми походами, выглядит малозначительной. Немногих заинтересовали научные и литературные труды народов, побежденных христианскими рыцарями. Только Аделард Батский и Этьен Антиохийский провели некоторое время на Востоке, занимаясь переводами. В частности, Аделард, англичанин по происхождению, перевел «Астрономические таблицы» ал-Хорезми и «Начала» Евклида.