Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста Страница 75

Начальник разведки и особого отдела отряда старший лейтенант Дмитрий Александрович Меньшиков прежде тоже служил на дальневосточной погранзаставе, земляк и ровесник Лося, 1903 года рождения. За мужество, проявленное при защите советских рубежей, дважды награжден, в том числе орденом Красного Знамени. Высокий, мускулистый, румяный и курносый.

Молодой военфельдшер украинец Иван Семенович Лаврик успел повоевать под Москвой и только недавно оправился после ранения. У него продолговатое лицо, черные волосы удивительно сочетаются с голубыми глазами. Строг, подтянут, деловит и в общем выглядит куда старше своих лет.

Переводчиком я взял Карла Антоновича Добрицгофера, могучего 35-летнего австрийца, члена компартии с 1934 года. Вся его семья активно участвовала в революционной борьбе, в 1934 году, во время Венского восстания пролетариата, сражалась на баррикадах рабочего предместья Флорисдорфа. После подавления восстания Карл Антонович эмигрировал в СССР, работал на автомобильном заводе мастером-инструктором, с первого дня войны пошел добровольцем в Красную Армию. В Испании я встречался с его братом Антоном Антоновичем, руководившим интернациональной бригадой. Подпольная фамилия у Карла была Дуб, что очень соответствовало его крупному, мощному телосложению.

Радистами в отряд приняли Александра Александровича Лысенко (Пик), воентехника второго ранга с высшим образованием и специальной разведывательной подготовкой, высокого тяжеловеса под стать Карлу, и Михаила Карповича Глушкова, человека круглолицего, широкоплечего, с рыжей шевелюрой.

Из белорусов у нас были Викентий Мартынович Кишко и Иван Викентьевич Розум, служившие до войны в войсках НКВД, лейтенант погранвойск Николай Федорович Вайдилевич, Кузьма Николаевич Борисенок, политрук Николай Михайлович Кухаренок - первый парторг отряда, младший лейтенант Николай Андреевич Ларченко, будущий командир нашей конной разведки, сержант Николай Михайлович Денисевич.

Кроме того, в нашем отряде были Алексей Семенович Михайловский, старшина с погранзаставы, воюющий с первых дней фашистской агрессии, второй раз идущий в тыл врага; Николай Михайлович Малев, тоже пограничник, сержант, трижды выходивший из окружения и выносивший станковый пулемет, награжденный за мужество, проявленное в первые месяцы войны, орденом Красной Звезды. В наш строй встали и сержант Федор Васильевич Назаров, порядком уже хлебнувший лиха, смелый обстрелянный воин, и политрук Алексей Григорьевич Николаев, и старшина Яков Кузьмич Воробьев, веснушчатый и живой весельчак.

При переходе линии фронта в спецотряде остались с согласия своего командования два разведчика: Анатолий Павлович Чернов и Иван Никифорович Леоненко, с которыми успели подружиться в дни, предшествовавшие броску в тыл неприятеля.

Всего нас стало 32 человека, почти все коммунисты и комсомольцы, 8 орденоносцев, средний возраст бойцов 20-25 лет.

Наше вооружение состояло из автоматов, винтовок, ручного пулемета, маузеров, пистолетов ТТ, боевых ножей. Ни минометов, ни станковых или крупнокалиберных пулеметов мы не взяли, потому что шли за линию фронта на лыжах, с поклажей за плечами, и боеспособность отряда во многом зависела от его подвижности, тяжелое оружие только затруднило бы нас в многокилометровом рейде. Зато у каждого были ручные и противотанковые гранаты. А себе, кроме гранат, я взял автомат, маузер и пистолет ТТ. Выделили нам две рации с питанием к ним и взрывчатку.

Одели нас хорошо: командирская шерстяная форма, куртки на ватине, теплое белье, свитеры, ватные брюки, телогрейки, шапки-ушанки с красными звездочками. Поверх всего полушубки и белые маскировочные халаты, а на дне вещевых мешков лежали комплекты летнего хлопчатобумажного обмундирования. От валенок мы отказались, потому что на дворе уже стоял март, солнышко пригревало, весна была не за горами, и сапоги были нам способнее.

Дали отряду запас концентратов, консервов, спирта, медикаментов и порошок против вшей, который при употреблении обнаружил совершенно противоположные свойства, и мы вскоре выбросили его к чертям. Получил я 5 тысяч марок половину германских и половину оккупационных - на расходы в пути и по прибытии на место назначения.

Истекали последние дни на московской земле. Квартиру мою в Варсонофьевском разбомбило еще в прошлом году, я жил, как приезжий, в гостинице. Старшего сына Феликса я разыскал и отправил в детский дом, поскольку адреса Анны Сидоровны все еще не знал, да так и не узнал до конца войны. Многое война перепутала в людских судьбах, не одну семью переворошила, не одно сердце от нее осиротело.

Забот о личном имуществе у меня не было, так как и самого имущества не имелось, разве что личный маузер в крепкой дубовой кобуре.

Перед выходом на задание предстоял напутственный разговор в наркомате с генералом Григорьевым.

Он вызвал меня под утро. Над столицей занимался тусклый зимний рассвет, на улицах было пустынно, и я почувствовал себя как бы лицом к лицу с неизвестностью. Представил бесконечные заснеженные километры пути, завывание ветра над замерзшими лесами и болотами, притаившиеся дозоры гитлеровцев, мерцающее в полутьме вражеское оружие.

Передо мной простиралась захваченная фашистами Белоруссия, окровавленная, полусожженная, но не склонившая головы. Сведения, поступавшие оттуда, говорили о том, что после нашей победы под Москвой на всей территории республики с новой силой развертывается всенародное сопротивление оккупантам. Партизанские отряды наносят ощутимые удары по тылам врага.

Мой старый друг Василий Захарович Корж был колоритной личностью. Он совместил в себе, как впоследствии сделал это и Кирилл Прокофьевич Орловский, две стороны пролетарской революции - боевую и созидательную. Участвовал в гражданской войне и в западнобелорусском подполье, сражался в Испании, а в мирные времена с большой любовью и талантом занимался сельским хозяйством. Сейчас во главе своего отряда Корж воевал где-то в Пинской области.

В его отряде находилась и славная дочь белорусского народа Вера Захаровна Хоружая, которую я также знал как участницу и героиню западнобелорусского революционного подполья. За плечами у нее были многие годы борьбы, тюрем и скитаний. В отряд она вступила вместе со своим мужем, партийным работником Сергеем Гавриловичем Корниловым. Оба они до конца выполнили свой патриотический долг и погибли от рук фашистских извергов.

Партизанская война в тылу врага все больше приобретала четкие организационные формы. Центральный Комитет Компартии Белоруссии в 1942 году продолжал переправлять на оккупированную территорию партийный актив для укрепления подполья и партизанских отрядов. Их действия координировала и направляла с марта 1942 года Северо-Западная оперативная группа ЦК КП(б)Б, разместившаяся в деревне Шейно Калининской области. Группу возглавлял секретарь ЦК Г. Б. Эйдинов. Впоследствии, 30 мая, был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, начальником которого стал первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П. К. Пономаренко. Все эти меры, принимаемые партией и правительством, свидетельствовали о том, какое важное значение придавалось всенародной борьбе с гитлеровскими захватчиками по ту сторону фронта.