Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой - Александр Анатольевич Васькин Страница 76

другой грузин — Михаил Чиаурели, пятикратный сталинский лауреат. В те дни над Геловани сгустились тучи, и он появлялся в «Арагви» редко. Вероятно, актер не мог простить Чиаурели, что тот обгоняет его по числу премий. Племянник кинорежиссера Георгий Данелия утверждает, что Чиаурели был более близок к генералиссимусу, нежели Геловани, часто ночами сидел с вождем за столом на его даче, а приезжая под утро, рассказывал, что «Сталин играет на гитаре и поет городские романсы, что спит он на диване и на стул ставит настольную лампу, и суп из супницы разливает гостям сам, половником». Как-то Чиаурели, перебрав коньяка, осмелел, защищая Шостаковича, на что получил резкую отповедь непьянеющего вождя: «Музыка Шостаковича народу непонятна, товарищ Чиаурели, садитесь пока», — сказал Сталин, поигрывая горячим половником.

Геловани все умолял Чиаурели: «Познакомь меня с Иосифом Виссарионовичем! Сам вот выпиваешь с ним, закусываешь, а мне бы хоть одним глазком на него взглянуть, честное слово!» Чиаурели отвечал: «Хорошо, я подумаю, с кем надо, переговорю». И вот Геловани валяется у себя в квартире на улице Горького в окружении пустых бутылок, одетый в сталинский френч (он использовал его в качестве пижамы). Вдруг звонок: «Товарищ Геловани, закажите в “Арагви” отдельный кабинет, хозяин приедет в 22.00. Ждите!» Геловани скорей в ресторан, накрытый стол ломится от деликатесов и вина. Ресторанному оркестру, что на балконе играет, «Сулико» заказал. На часах уже 22.30, 23 часа, а вождя все нет. Геловани не унывает: оно и понятно, дел много, Сталин ведь о всех нас думает, причем сразу. Вдруг открывается дверь и на пороге стоит… Чиаурели с шумной компанией земляков. Смешно.

Такую шутку Чиаурели проделывал с актером не раз. В конце концов тот разуверился, совсем распустился, не брился, не мылся. Тут-то и вызвали его к Сталину, причем в самом неприглядном виде, в той самой пижаме. До конца не верил артист, к какому великому человеку его везут, думая об очередном розыгрыше Чиаурели. И вот на сталинской даче сидят члены политбюро со Сталиным: «Заходит небритый человек в мятом костюме Сталина, абсолютно на Сталина не похожий. Сталин только зыркнул на него и потом весь вечер словно не замечал. После этого Геловани перестали снимать». Снимать действительно стало некому — Чиаурели сослали в Свердловск, документальное кино про завод делать. В отсутствие своего режиссера Геловани долго не протянул, скончавшись в 1956 году.

Скорая кончина актера была вызвана и другим фактором — невостребованностью. Сколько его коллег пропивало в «Арагви» свою несчастливую судьбу, благо что Госкино СССР находилось поблизости, в Малом Гнездниковском переулке. Бывало, что, выйдя оттуда, расстроенные кинематографисты прямиком отправлялись «к Юрику» — то есть к памятнику Юрию Долгорукому, обозначавшему своей дланью, мол, столик заказан! Впрочем, они шли туда и в радости. Геловани нужно было немного подождать, а он из «Арагви» не вылезает, здоровье не бережет. Уже вскоре после отставки Хрущева кино со Сталиным опять начали снимать, и он наверняка бы понадобился, как это случилось с Николаем Боголюбовым, еще одним завсегдатаем ресторана.

До войны в СССР прогремел двухсерийный кинофильм «Великий гражданин» Фридриха Эрмлера (бывшего чекиста), главную роль в котором — пламенного большевика Шахова — сыграл Боголюбов, красивый человек с открытым, волевым лицом принципиального борца за правое дело. Кинокартина протежировалась Сталиным, как всегда внесшим поправки в сценарий, и снималась одновременно с так называемыми большими процессами 1937–1938 годов. По сути, Шахов — это Киров, убийство которого в 1934 году дало старт массовым репрессиям. Фильм подверстывался под политические реалии, оправдывал аресты бывших ленинских соратников и оппозиционеров и их дальнейший расстрел.

Плакатный образ Боголюбова оказался чрезвычайно востребован при Сталине. Он играл на сцене МХАТа преимущественно в советских ходульных пьесах, где было два типа персонажей — отличные и просто хорошие люди. Иногда встречались и плохие, но редко. Как отмечает коллега по сцене Владлен Давыдов, «качества личности артиста прикрывали схематизм и демагогичность многих персонажей конъюнктурных фильмов и пьес. Боголюбов играл эти роли с такой верой и убежденностью, что казалось — он и вне сцены продолжает жить жизнью своих героев». Кому, как не Давыдову, слава которого так и осталась в 1940—1950-х годах, понимать трагедию Боголюбова. Как и писатель Симонов, он получил шесть Сталинских премий, причем один, без жены, актрисы Софьи Соколовой, и мог бы войти в специальную сталинскую книгу рекордов Гиннесса. Все премии обмывали в «Арагви».

Была у Боголюбова и святая обязанность — играть маршала Ворошилова, роль которого он исполнил по крайней мере шесть раз. Так было принято, что одни и те же актеры десятилетиями играли сталинских соратников, их кандидатуры утверждали сами вожди. Например, Александр Хвыля (незабываемый Дед Мороз из фильма «Морозко») играл Буденного. Но ведь как несправедлива судьба — еще вчера ты обожаем всеми, небрежно принимаешь приглашения на кремлевские приемы, устал от орденов и медалей (вешать некуда), квартира на Кутузовском, дача под Москвой, спецраспределитель. И вдруг — телефон перестает звонить, все меньше приглашений от киностудий, да и в театре репертуар все больше не твой, не подходящий. И дело даже не в том, что молодость прошла. Эпоха сменилась. И маршал Ворошилов тоже. Боголюбов уходит из театра в 1958 году. Все реже снимается. В чем-то его судьба схожа со сценической судьбой Николая Черкасова, другого сталинского любимца. И все же Боголюбов дождался — ему позвонили с «Мосфильма» и вновь предложили сыграть Ворошилова в киноэпопее «Освобождение» в 1968 году. Скончался актер в 1980 году, в 80 лет.

Да что там актеры с режиссерами, Лаврентий Берия, до своего политического падения в мае 1953 года, требовал привозить ему суп харчо и шашлык по-карски только из «Арагви». Всесильный нарком полюбил этот ресторан еще до войны, обедая в специально отведенном для него кабинете. Кстати, именно Берия считается основателем «Арагви», поручив своему земляку — кулинару Лонгинозу Стажадзе создать грузинский ресторан в Москве. Продукты доставлялись прямо из Грузии, в специальном вагоне, набитом под завязку мукой для лаваша и хачапури, винами, приправами, травами, «Боржоми» и «Тархуном». Лишь мясо было российское — парная молочная телятина. Стажадзе стал любимцем московской богемы, Ольга Лепешинская, Юрий Файер, Владимир Канделаки, Вера Давыдова — весь Большой театр, а еще и Фаина Раневская, Александр Фадеев и Дмитрий Налбандян приходили не только в ресторан, но и к нему домой откушать сациви и хачапури, как вспоминал сын ресторатора.

Судя по всему, с годами кухня ресторана немного испортилась (может, арест Берии повлиял?). Автор популярных детективов Георгий Вайнер, как-то в 1970-х годах зайдя в «Арагви», услышал от сидящего за столом знакомого грузина: «Что такое “национальное по форме и социалистическое по содержанию”? Это — шашлык из дохлятины!» Ничего удивительного не было в том, что уроженцы солнечной республики