Александр Бондаренко - Подлинная история «Майора Вихря» Страница 76

Чтобы произвести «ликвидацию», нужно было подобрать соответствующих людей и искать тайные подходы к «объекту». Это ведь только в кино отважный герой-разведчик, преодолевая все мыслимые и немыслимые препятствия, в последний момент, оторвавшись от контрразведки, самолично и в гордом одиночестве пробирается в спальню (в кабинет, на дачу — ненужное зачеркнуть) «объекта», где сурово и торжественно произносит соответствующие патетические слова («Именем советского народа!», «Смерть немецким оккупантам!» или нечто подобное), а затем приводит приговор в исполнение. В реальной жизни нужна агентура, проще говоря — помощники. Ну, как был тот же Каплюк в городе Овруче…

О том, как происходит вербовка агентуры, каждый желающий может узнать в соответствующих учебниках, так что на излишние подробности мы отвлекаться не станем. Просто уточним, что довольно скоро по приходе в Краковское воеводство на связи у Ботяна оказался некто Генрих Мусилович, в прошлом — штабс-капитан Русской императорской армии. Хотя вот так подумать, поляк, белогвардеец — что общего может быть у него с советскими чекистами-большевиками?

Ответ прост: своей карательной политикой немцы и их прислужники сами делали всё возможное и даже невозможное, чтобы объединять своих противников, вне зависимости от их политических убеждений. Умные люди понимали, что реальной силой, противостоящей Гитлеру, является Советский Союз. А потому, если желаешь победы над нацистской Германией — забудь старые обиды и новые претензии и вставай под красные знамёна.

«Почему у нас были очень хорошие отношения с Мусиловичем? — вспоминает Ботян. — До войны он был инженером, жил во Львове. Вы знаете, что, когда немцы туда пришли, бандеровцы стали там всех поляков резать и убивать. Очень большая борьба была между поляками и украинцами — они друг друга даже семьями вырезали. Он тогда сам едва ушёл из Львова, еле живой оттуда вышел и приехал в эти места. Там лесничество было большое, и Мусилович устроился в него инженером по переработке дерева или что-то тому подобное. Здесь он выполнял очень важную задачу: если немцы кого имели в виду арестовать, а подполье об этом узнавало, то эти люди приходили в лесничество, и он их скрывал. Поэтому хотя Мусилович и числился в Армии Крайовой, но в форме он не ходил и в боевых операциях не участвовал. К тому же он высказывал более левые взгляды, нежели его товарищи, и не был националистом… Я ему сказал, что мы воюем против бандеровцев, как немецких помощников, что они для нас такие же враги. Он стал оказывать мне помощь на идейной основе и очень хорошо помог — в частности, нашёл хорошие, надёжные связи. Прежде всего — в Армии Крайовой, среди аковцев. Через него я знал всё, что делают аковцы, что они замышляют…»

Не надо думать, что знание это ограничивалось масштабами действующих в округе партизанских отрядов. Вот что писали в своём представлении Карасёв и Перминов:

«Заслуживают высокой оценки оперативно-чекистские мероприятия, проведённые при непосредственном участии и по инициативе А. Ботяна, например: проникновение в реакционную группу польской аристократии, укрывавшуюся в курортном местечке Щавница и связанную с Лондоном, осуществлявшую в Польше руководство АК. В названную группу входили: князь Чарторийский, псевдоним «Шпак», граф Тышкевич, граф Стадницкий, князь Свяжовский, помещик Главацкий и др.

Мы были в курсе дел этой группы. Такие участники группы, как, например, известный в Польше доктор Артур Вернер при участии А. Ботяна был вначале привлечён (по мотивам гуманности) для лечения советских партизан, позднее выполнял поручения серьёзного характера».

Конечно, весьма соблазнительно было бы описать, как Алексей Николаевич, переодетый в мундир штандартенфюрера[305] СС, сдержанный, молчаливый и невозмутимый, как Штирлиц, появлялся на тайных собраниях этой «реакционной группы» и осуществлял соответствующую разведывательную работу. Увы! Врать не будем, такого не было. Но, значит, был кто-то, кто доверительно рассказывал Алексею обо всём, что там происходило. Кто именно, мы не знаем, нам не сказали, потому что соответствующие документы не рассекречены. Есть у разведки такое правило: не рассекречивать своих нераскрытых противником агентов, пусть они даже давным-давно ушли в мир иной. Ведь у большинства из них остаются дети-внуки-правнуки, и это — большой вопрос, как отнесутся потомки какого-нибудь польского аристократа к тому, что их предок честно работал на советскую разведку. Так же неизвестно, как к этому отнесутся потомки других аристократов, предки которых верно служили англичанам, но так и не узнали, кто «заложил» их «Советам». В общем, не будем усложнять людям жизнь и задавать лишние вопросы!

А всё же как подумаешь, что нити из аристократического салона тянулись в глухой лес, к маленькому и грязному (объективная реальность, это вам не «курортное местечко» с морскими купаниями и эмалированной ванной в каждом гостиничном номере!) «лейтенанту Алёше» — гордость берёт за советскую разведку! Какие люди были, как классно, на каком высоком уровне они работали!

Между тем работа эта была смертельно опасной — как для агентов, так и для их руководителей. Вот какую информацию удалось получить советской разведке:

«Начиная с ноября 1944 года командование жандармерии объезжало территории и готовило свои боевые отряды для диверсий. Из вышесказанного необходимо обратить особое внимание на отряды жандармерии, так как их заданием является приведение в исполнение смертных приговоров, вынесенных на членов «АК» и «ПАЛ» за неподчинение их приказам, а также на членов демократических организаций. Раньше эти приговора[306] приводили в исполнение специальные карательные органы, а сейчас — жандармерия».

Хорошо служили польские жандармы — сразу двум хозяевам! И гитлеровцам, и лондонскому правительству… Кто бы из них ни победил, есть надежда остаться в выигрыше. Хотя, к сожалению, интересы оккупантов и «борцов» с ними по ряду позиций откровенно совпадали. В частности, как мы знаем, в отношении к представителям просоветски настроенного сопротивления.

Однако это сопротивление продолжало действовать, достаточно эффективно помогая войскам наступающей Красной армии. Наверное, не без помощи Мусиловича — а может, и другими путями — Ботяну удалось выйти на поляка Юзефа Путо, личного камердинера генерал-губернатора Ганса Франка, и завербовать его. В общем, договориться о содействии. Но это произойдёт несколько позже.

А пока всеобщее внимание по ту и по эту сторону линии фронта и даже на далёких Британских островах было приковано к сражающейся и погибающей Варшаве. Хотя всем было давно, если не изначально, понятно, что восстание обречено…