Дыхание в унисон - Элина Авраамовна Быстрицкая Страница 78

С Романом Карменом

С Жераром Филипом, Николаем Черкасовым и Аллой Ларионовой

Поздравления с юбилеем от Владимира Этуша…

…и Николая Баскова

Поем с Вячеславом Зайцевым

С моими ученицами в ГИТИСе — партнершами по спектаклю «Случайный вальс»

Победа на чемпионате Европы моей любимой сборной страны по художественной гимнастике

Всегда любила творческие вечера, горящие глаза моих зрителей

Последние годы я часто выхожу на сцену с вокальным репертуаром

Моя Книга судьбы еще не дописана, жизнь продолжается…

София Шегельман

В конце тоннеля

Посвящается

памяти моей сестры

Элины Авраамовны Быстрицкой

Сегодня день рождения моей сестры, а я не могу поздравить: ее больше нет на свете. Это больно, но не мешает обращаться к Элине, как к живой. Чем бы я ни занималась, постоянно с нею общаюсь, советуюсь. Раньше я даже не осознавала, насколько мы связаны по жизни. Это как воздух или вода: пока есть, не замечаешь. Но совершенно невозможно жить, когда недоступно. А я живу. Живу? Я постоянно чувствую ее рядом. Я просто не расстаюсь с сестрой. И при этом не утрачиваю контактов со своими близкими, я даже почти адекватно реагирую на реальность, замечаю смешное, хотя где теперь смешное? Скорблю о грустном.

Открываю семейный альбом, наши совместные фото. Есть первое из сохранившихся — ему 74 года. Тогда у сестры тоже был день рождения. Мама принесла небольшую книжку — А. Пушкин. «Руслан и Людмила». С очень тонкими и изящными иллюстрациями работы Ивана Билибина.

— У твоей сестры день рождения, ей исполнилось 19 лет. Поздравь сестру, скажи добрые слова, чтобы она знала, как ты ее любишь.

В те наши скудные и прекрасные времена формула «книга — лучший подарок» воспринималась без тени иронии, исключительно позитивно.

А я вдруг бессмысленно застеснялась, никак не удавалось заставить себя вслух произнести теплые слова, глядя в глаза Лине, держа ее за руку. Не очень внятно и не очень красноречиво я поздравила старшую сестру и вручила ей Пушкина.

Если бы можно было вернуть время! Но не дано. И я листаю альбом как хронику жизни. Вот и последнее фото, сделанное 12 апреля 2019 года. Новых уже не будет. У нас оставалось тогда еще четырнадцать дней, чтобы держаться за руки…

Через реку забвения

Начиная с желаний

— Неправильно это. Если волосы светлые, глаза должны быть голубые. Или наоборот, пусть тогда и волосы будут черные, как у Галы, — вот где красавица! А я что? Волосы мало что курчавые, так еще и совсем белые, как у мадам из имения. А глаза карие, почти черные, как у папы. Мама тоже блондинка, но, как полагается, синеглазая. — Мали горестно вздыхает. — Нет, не повезло мне в жизни. Откуда ни глянь — ничего хорошего.

Зеркальце у Мали совсем маленькое, все лицо в нем никак не помещается. Чтобы хорошо себя рассмотреть, надо вертеть головой туда-сюда, да еще так, чтобы отец не заметил, а то насмешек не оберешься. А он все замечает. Одно спасение — он вечно занят, то на мельнице, то в лавке. Ему дай волю, так он всю семью запряжет свою мельницу с лесопильней обслуживать. Но Мали ни за что не поддастся. Одно дело по дому, тут куда денешься — и стирать надо, и прибираться, и двор в порядке держать — куры, гуси, овцы. На мать надежды никакой: она с утра пораньше горшок с мясом-картошкой-фасолью в печку задвинет — и сразу в лавку или на базар — товар ждать не будет, хоть творог-сметана, хоть яйца-куры, на потом не отложишь, все сию минуту надо.

— Мама, а что у нас сегодня на обед?

И та, не оборачиваясь, отвечает:

— Если не выкипит, будет юх, а выкипит — жаркое, — и дальше, своим широким мужским шагом во двор, лошадь выведет, запряжет, бричку нагрузит так, что ее самой за поклажей и не видно, стегнет лошадку для разгона — и вперед. Только у самых ворот вполоборота к окну мужа окликнет:

— Мендель, меня нет…

Вот домашние заботы и лежат полностью на Мали. Но чтоб на лесопильне — это уж нет. Она не Залман, она ни за что.

— Залман, бедняжка, братец мой дорогой, ну ты и послушная овечка! Отец сказал — Залман сделал. И что в результате? За все свои пятнадцать лет что ты в жизни видел?.. А ведь мог бы стать настоящим художником — любая деревяшка в твоих руках оживает, превращается в конька, или в собачку, или в петушка — сколько их по всему дому. А еще сколько у родни или просто у соседей — все дети в местечке знают твои поделки.

— Можно подумать, ты в свои семнадцать много чего повидала. Наверное, и с русалкой подружилась, пока простыни полоскала. Она тебя в гости не звала? А то смотри, потонешь — и концов не найдем.

— Я