Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой - Александр Анатольевич Васькин Страница 78

английским продюсером Графтоном Грином, ранее приезжавшим в СССР. С утра до вечера Кармен смотрел кинохронику. Однажды в один из вечеров Грин пришел и сказал: «Хватит! У вас в Союзе это, кажется, называется “выполнить и перевыполнить”?» Затем он усадил Кармена в свою машину и привез его в какой-то ультрафешенебельный ресторан Лондона. Там стройный и подтянутый седой метрдотель в черном фраке усадил их за заранее заказанный столик и замер с блокнотом и серебряным карандашиком в руке в ожидании заказа. И тут, к удивлению Кармена, Грин признался: «Заранее должен предупредить вас, что бы я ни предложил в этом в общем-то неплохом ресторане, не выдержит никакого сравнения с восхитительной едой в кавказском ресторане “Арагви”, куда вы меня затащили в Москве!»

В «Арагви» любил посидеть Владимир Высоцкий. Драка с его участием надолго запомнилась завсегдатаям. Он вступился тогда за свою супругу Марину Влади. Дело было зимой, Марина Влади уже надевала пальто, чтобы выйти из ресторана, как вдруг здоровенный амбал «подшофе» грубо взял ее за плечо и развернул к себе со словами: «Ну-ка, покажись, Марина!» Высоцкий отреагировал мгновенно, применив свой знаменитый боксерский удар. Амбал еще не успел договорить, а уже летел на улицу через входные двери ресторана. Это был полный нокаут, к всеобщему одобрению вышибал-швейцаров, с восторгом провожавших актера до машины. Для Высоцкого бокс в ресторане был привычным делом. В другой раз его достал пьяный и навязчивый поклонник, требуя выпить с ним стакан водки. Наконец, исчерпав все аргументы, Высоцкий попробовал апперкот, но поскольку актер сидел, то удар получился слабым — пьяный лишь качнулся назад, а Высоцкий вывихнул себе большой палец. Сегодня богемная слава «Арагви» в прошлом…

В грузинском ресторане можно было отведать все что душе угодно, кроме… устриц. Этим деликатесом угощали в «Праге» на Арбате. Старый московский ресторан вновь открылся в 1955 году после долгого перерыва, еще в 1920-х годах он использовался как правительственная столовая, куда наезжало политбюро в полном составе, чтобы пообедать. И вот ресторан подремонтировали и открыли для всех желающих (ну почти для всех, скажем так). К услугам посетителей ресторана было несколько залов, декорированных под разные стили и эпохи, знаменитый зимний сад. Наибольшей популярностью пользовался зал «Москва» с занимавшим всю стену панно, изображающим панораму столицы.

Одним из первых устрицы пришел откушать академик-физик Петр Капица. Молодой официант посмотрел на него как баран на новые ворота, ничего не сказал и ушел. Через какое-то время принес-таки устрицы, при этом почему-то пытаясь не смотреть на блюдо. Капица интересуется:

— Скажите, молодой человек, а каким вином их лучше запивать?

— А мне-то почем знать, чем их запивать. Глаза б мои на эту гадость не смотрели!

Тем не менее «Прага» считалась одним из лучших ресторанов Москвы, недаром в 1960—1970-е годы в его залах обычно давались банкеты по случаю присуждения Ленинских и Государственных премий от имени министра культуры Екатерины Фурцевой. Так, в 1961 году Ленинская премия была присуждена большой группе деятелей культуры — Александру Твардовскому за поэму «За далью — даль», Григорию Чухраю и Валентину Ежову за фильм «Баллада о солдате», Вере Пашенной за исполнение заглавной роли в спектакле Малого театра «Васса Железнова», Святославу Рихтеру и Евгению Мравинскому по совокупности заслуг, Борису Пророкову и Мартиросу Сарьяну за их живописные работы. После вручения высоких правительственных наград все поехали в «Прагу» на банкет. Первой взяла слово Фурцева, подняв тост за Хрущева. «Потом пошли тосты за нас, лауреатов, — вспоминает сценарист Ежов. — Тост за тостом, рюмка за рюмкой — незаметно все расслабились, за столами стало шумно… Вдруг Екатерина Алексеевна со всей прямотой простой женщины, которая управляет государством, говорит: “Товарищи, давайте споем!” Я, грешным делом, подумал, что петь мы сейчас будем не иначе как “Интернационал”. Но ошибся. Аджубей тут же подхватил идею министра: “Товарищи, — предложил он, — давайте споем ‘Бублики’ ”! Как я потом узнал — это была любимая песня Екатерины Алексеевны. Фурцева запела:

Купите бублики,

Горячи бублики…

Все, кто знал слова, подхватили:

Гоните рублики,

Сюда скорей…

Я видел, как шокирован был Рихтер этой бесхитростной песенкой времен нэпа. Фурцева остановилась и предложила перейти в соседний небольшой зал. Там стоял круглый стол, вокруг него пуфики. Все расположились. Здесь же стояло черное, обшарпанное пианино. И вот на этом инструменте Фурцева просит Рихтера подыграть. Тот, надо отдать ему должное, отнесся к просьбе-поручению с юмором. Весело подошел к инструменту, весело сел, весело начал играть тему. Но, очевидно, от того, что пальцы Рихтера были не приспособлены к столь примитивному наигрышу, ему никак не удавалось попасть в такт аккомпанемента. Рихтер, наверное, бессознательно стремился разукрасить эту примитивную мелодию вариациями. Фурцева сбивалась, несколько раз останавливалась и начинала петь сначала, потом не выдержала и говорит: “За что только тебе, Рихтер, дали Ленинскую премию?! Ты даже аккомпанировать толком не можешь!”». Комментарии, как говорится, излишни.

Глава шестая.

Богемные салоны советской столицы

…уберите Ленина с денег, так цена его высока!

Андрей Вознесенский

«Как бы» наследницы Зинаиды Волконской — Салон Луначарского в Денежном переулке: «Я беру эту квартиру!» — У Галины Серебряковой на улице Грановского — Шостакович: «Поганый город Москва, почему он не хочет дать мне места в лоне своем?» — Салон наркомши Евгении Ежовой — Бабель, Шолохов и Ежов — Нарком-меломан и любитель поэзии — Салон Зинаиды Райх и Всеволода Мейерхольда в Брюсовом переулке — Вечеринки с густым налетом богемы — В сетях лубянской агентуры — Печальный конец режиссера — Кто убил Райх? — Американский салон на Зацепе — «Шпионы» Эдмунд и Нина Стивенс — «Васька» Ситников — Мы открываем Западу русский авангард! — Иконы в обмен на жвачку — «И я там был, мед-пиво пил!» — Квартирники и пикники в Гагаринском переулке — Коллекционер Леонид Талочкин — Салон Сычевых на Рождественском бульваре — Салон Ники Щербаковой на Патриарших — Поэтический салон Алены Басиловой — СМОГ и Леонид Губанов — Южинский кружок Юрия Мамлеева — «Кружок патриотов» на Котельнической набережной — Салон Виктора Луи в Переделкине — Очень ценный агент — Красиво жить не запретишь!

Традиция богемных салонов была широко распространена в XIX веке в обеих российских столицах — и в Москве, и в Петербурге. Примечательно, что хозяйками светских сборищ выступали преимущественно особы прекрасного пола, до сих пор на слуху их имена — Зинаида Волконская, Долли Фикельмон, Авдотья Елагина, Екатерина Карамзина. Светская беседа, чтение стихов приглашенными знаменитостями, музицирование, танцы и увеселения, шарады, живые картины — все то, что