Николай Полетика - Вoспоминания Страница 78

В течение 25 лет (1914-1939) «спор историков» о виновниках Первой мировой войны занимал огромное место в политической и общественной жизни Европы. «Между европейскими историками происходят настоящие битвы, – писал я в 1934 г., – пока, правда, не кровавого, а чернильно-словесного характера, причем каждое утверждение, каждая формулировка берется с боя и служит предметом ожесточенных споров… В момент нарастания противоречий это был спор на тему о том, кто подготовляет войну, кто хочет напасть; в момент организации войны, когда механизм ее развязывания был пущен в ход, это был спор о том, кто „обороняется“; в момент окончания войны и все последующее время (с 1919 г.) это был спор о том, кто несет ответственность за возникновение войны… „Чисто научный спор“, каким его хотят изобразить обе стороны, на самом деле вовсе не так безобиден и невинен, как кажется. Он является особой формой подготовки к новой войне и инструментом этой подготовки».

В частности, «спор историков», начатый побежденной Германией, должен был мобилизовать сознание германского народа на войну-реванш с Англией и Францией ради передела мира, и Гитлер использовал эту мобилизацию сознания масс для развязывания Второй мировой войны в 1939 году.

Я вмешался в этот «спор (или битву) историков» еще в 1924 г., напечатав об этом свою первую статью «Как началась война» в специальном номере большого («толстого») журнала «Звезда», посвященном десятилетию мировой войны. Статья была первым наброском двух моих больших монографий на эту тему, изданных в 1930-1935 гг. Эти монографии были одними из первых обобщающих работ по вопросу о виновниках войны 1914-1918 гг.

После смерти Ленина в январе 1924 года борьба за власть между претендентами, втайне начавшаяся с его болезнью в конце 1922 – начале 1923 г., выплыла наружу.

Претендентов было пятеро, и я перечислю их имена в том порядке, в котором советский обыватель, конечно, про себя, взвешивал их шансы: на первом месте шел Троцкий, второе место занимал Зиновьев, третье – Каменев, четвертое – Бухарин и пятое – Сталин, «темная лошадка», если применить к Сталину американское выражение о выдвижении кандидатов на президентских выборах в США, ибо Сталина 1917-1922 гг. был почти неизвестен советскому обывателю.

В иностранных газетах, которые я читал, в 1923 г. шла открытая дискуссия о том, кто будет преемником Ленина. Большинство иностранных газет во всех странах, независимо от направления, считали, что преемником Ленина будет Троцкий. Вторым по шансам считался Зиновьев. Каменев и Бухарин котировались слабо. Сталин совсем не котировался.

Так гадали о шансах претендентов и дома, в Советской России, и за границей. И все же к XVI съезду партии в 1930 г. на первом месте оказался Сталин, считавшийся в 1924 г. последним. На XVI съезде не было ни слова критики или возражений против «генеральной линии партии», представляемой Сталиным.

Как и почему это случилось, попробую разобраться как историк. О самих съездах партии и о борьбе на них между претендентами говорить не буду. На съездах партии я не присутствовал, что там происходило, я знаю лишь по официальным и очень мало достоверным отчетам газет и «стенографическим» отчетам съездов и конференций и по той информации, которая просачивалась в заграничную прессу. О борьбе оппозиции против Сталина, или, вернее, о борьбе Сталина за власть против соперников из «левой» и «правой» оппозиций, я могу судить лишь по той реакции, какую эта борьба вызывала у партийцев «Ленинградской правды» и «Красной газеты».

Как «свидетель истории» хочу отметить, что вопрос об «ошибках» в толковании ленинизма тем или иным претендентом на верховную власть не играл для всех беспартийных почти никакой роли. Правильно или неправильно толкует ленинизм Троцкий, или Зиновьев, или Бухарин, или Сталин, кто из них ошибается и кто прав – Троцкий или Зиновьев, Бухарин или Сталин; что является самым важным зерном или ядром в учении Ленина, – все это в 1924-1930 гг. беспартийных (а партийцы составляли лишь 0,5% всего населения Советской России) очень мало или совсем не интересовало.

Беспартийные уже понимали, что теоретические споры о толковании идейного наследства Ленина – это только предлог и ширма, прикрывающая борьбу за власть, что самым важным вопросом является вопрос, кто станет у кормила правления и куда он повернет руль огромного корабля, имеющего название «Россия».

Партийцы с дореволюционным стажем («старые большевики») и партийцы со стажем с 1917 г. следовали за теми претендентами из «пятерки», кого они считали своим вождем и клиентуру которого они составляли.

Однако за «боссами» партии шли далеко не все члены и кандидаты партии. В 1923 г., еще до «ленинского набора» 1924 г., в партии было немало «нейтральных», готовых примкнуть к тому, кто победит. Идейность сохранялась лишь у старых большевиков -политкаторжан, у части большевиков – членов партии с 1917 г. и у самой зеленой комсомольской молодежи. И среди комсомольцев было немало таких, которые понимали, где «пахнет жареным». Поэтому в годы борьбы Сталина за власть против «оппозиции» огромное большинство членов и кандидатов партии и комсомольцев внезапно перешло в лагерь победителя – Сталина.

Борьба за власть между претендентами вырвалась наружу во время похорон Ленина в январе 1924 г. Тогда Сталин, считавшийся самым слабым из претендентов и именно по этой причине занявший в мае 1923 года на XII съезде партии пост Генерального секретаря ЦК партии, 26 января 1924 г. в Колонном зале Дома Союзов дал клятву «Памяти Ильича» беречь единство и идеологическую чистоту партии. Клятва Сталина, опубликованная в газетах 30 января 1924 г., была воспринята беспартийной интеллигенцией как заявка на верховную власть в стране.

Главной опасностью для других претендентов считался Троцкий. В 1917 году Троцкий был председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов и председателем бюро, созданного ЦК партии для организации и руководства восстанием. Иначе говоря, Троцкий был главным организатором и командиром октябрьского переворота в 1917 году и организатором побед Красной армии в гражданской войне 1917-1920 гг.

Сталин, член этого же бюро в дни октябрьского переворота, не прославился никакими подвигами, иначе сталинские историки партии в 30-40 годах раздули бы эти подвиги до гигантских размеров. Зиновьев и Каменев, также члены бюро, выделенного ЦК для руководства восстанием, струсили и «сбежали в кусты», выдав правительству Керенского подготовку и сроки переворота.

В 1922 г. Ленин заболел. Первые два удара были у него в 1922 году, третий удар – в марте 1923 года; на XII съезде партии в мае 1923 г. он не присутствовал. Всеми делами в ЦК в 1923 г. руководила тройка членов Политбюро – Зиновьев, Каменев и Сталин – «непоколебимый триумвират», по выражению Зиновьева.