Гюнтер Фляйшман - По колено в крови. Откровения эсэсовца Страница 79

Мы молча осмотрели груду неподвижных тел. Кто-то бормотал Штотцу, что мы, мол, отомстили за тебя русским. Потом мы с шарфюрером стали обходить площадь, я специально подошел к остаткам тележки, убедиться, что русский на самом деле мертв.

Ко мне подошел Крендл. Я посмотрел ему в глаза. И понял, о чем он думал в тот момент.

— Это не Бельгия.

Никаких укоров совести, глядя на содеянное, я не ощущал. Как не ощущал и тени раскаяния. После того как осколок вспорол живот Брюкнеру, а Бизеля разрубило пополам, я уже не был способен ни на сострадание, ни на раскаяние.

— На запад, — напомнил шарфюрер. — Отсюда нужно идти на запад.

— Мне понадобится помощь!

В голосе Лихтеля звучал неприкрытый страх. Мы подбежали туда, где лежал Штотц, и увидели, что он без сознания.

— Он вот-вот истечет кровью, — предупредил Лихтель и стал что-то искать в мусоре и обломках. Найдя какой-то напоминавший трубку предмет, он тут же полез в ранец и вытащил оттуда шарф. Наскоро изготовив из подручных средств подобие кровоостанавливающего жгута, он стал пережимать ногу Штотца выше колена.

— Больше ничего не сделаешь, — сказал он. — Ему на самом деле нужен врач.

— Придется его оставить, — произнес шарфюрер. — С ним нам никогда не добраться до этой башни.

Я посмотрел шарфюреру прямо в глаза, потом повернулся к Лихтелю и Лёфладу.

— Давайте, берите его и несите.

Штотц был из 2-го взвода. И черт с ним, с этим шарфюрером — пусть думает что хочет, а раненого товарища я бросать не собирался.

Миновав несколько кварталов, мы с удивлением обнаружили, что водонапорная башня стоит, как стояла. Лучше бы ее снесли, мелькнула мысль. У меня с самого начала не было никакого желания забираться на нее. Другой взвод добрался до башни раньше нас и, как было приказано, охранял участок. Тут же нашелся и врач, которому мы и сдали на руки Штотца.

Подняв ему веки, врач пощупал пульс, потом посмотрел на импровизированный жгут на распухшей ноге.

— Он потерял слишком много крови, — объявил врач.

— Давай, забирайся на башню и оттуда докладывай о передвижении наших танков и артиллерии, — приказал мне шарфюрер.

Приказ есть приказ, но стоило мне, задрав голову, взглянуть наверх, как мне вдруг расхотелось лезть на нее. Высотой эта башня была с шестиэтажный дом.

— Как минимум 18 метров, Кагер, — предупредил Крендл. — А может, и все 19.

Ему не следовало этого говорить, но он, как водится, не мог удержаться.

— Черт возьми, ты что? Правда туда собрался? Ну и ну!

Лихтель подал мне снайперскую винтовку К-98 и несколько магазинов с патронами — там наверху от моего автомата МП-40 будет мало толку, поскольку с такой высоты никакой прицельный огонь из автомата невозможен. Повесив винтовку на плечо я схватился за холодный металл лестницы. Я спешил, поэтому подошвы сапог то и дело соскальзывали с металла. Надо было торопиться — в любую секунду можно было ожидать русскую пулю в спину.

Одолев метров 10, я совершил ошибку — посмотрел вниз. И дело было не в том, что я боялся высоты, нет, высоты я как раз не боялся. Я понял, что я лишь на полпути. И почему только русские меня до сих пор не сняли? Сосредоточив внимание на конце лестницы, я продолжил путь наверх. С каждой ступенькой подъем становился все тяжелее — руки ныли от холода, а спину оттягивал «Петрике».

Когда я успел забраться метров на 12, в металлические поручни чуть выше меня ударила первая пуля русских. Меня после этого словно сам Господь Бог взял за шиворот и подтащил на самый верх. Я не помню, как оказался наверху, но внезапно понял, что очутился на железном балконе, окружавшем резервуар с водой, и что вот-вот сорвусь вниз.

Сапоги скользили по металлу, и я никак не мог удержать равновесие. Я так быстро взобрался, что даже не обратил внимание на покрывавший металл лед. Тонкие перила, через которые я попытался перегнуться, сгибались под тяжестью тела, и я резко отпрянул назад, рассчитывая, чщмой «Петрике» на спине поможет мне. Помог. После этого я с трудом обрел равновесие и даже смог выпрямиться. Пули врага с визгом рикошетировали от металла впереди и позади.

Лежать навзничь на железной платформе, опоясывавшей резервуар, да еще в холод — не самое лучшее занятие. Хотя сначала мне думалось наоборот. Под ногами была металлическая решетка — снизу я был как на ладони. Я попытался посмотреть через оптический прицел винтовки, но так ничего не увидел. Я не мог определить, откуда летели русские пули. Я специально держал винтовку так, что враг, если он видит меня, мог бы подумать, что я тоже в кого-то целюсь. Другой рукой я поднес к глазам бинокль. И увидел много интересного. Например, русских, засевших на втором этаже одного из зданий внизу, направлявшиеся на восток русские танки и броневики, а с юга — их внушительную пехотную колонну. Оставив в покое винтовку, я включил рацию в режим передачи и передал для батареи 8,8-см орудий точные координаты противника. Мне было приказано выявить в первую очередь наличие и местонахождение тяжелой техники, но пока я мешкал, танки успели скрыться за домами. Я сообщил координаты пехотной колонны, а потом и дома, на втором этаже которого засел неприятель.

Теперь русский снайпер уже вовсю вел огонь по мне, более того, оповестил своих товарищей о моем местонахождении. Так что молниеносно выяснилось, что, дескать, я артиллерийский рекогносцировщик, и по металлической поверхности водонапорной башни весело защелкали пули. Я сразу же понял: если они залпами повредят резервуар, я не успею опомниться, как хлынувшая из него вода перельется через край и смоет меня вниз. Но, невзирая на это, как сумасшедший продолжал сообщать по рации данные обо всех целях.

— Немедленно убирайся оттуда, чертов идиот! Глянув вниз, я разглядел отчаянно махавшего мне шарфюрера.

— Я тебе сказал — сию минуту спускайся! Ты что, оглох?

Это уже походило на приказ. Но я предпочел его не расслышать. Но в конце концов все же спустился с башни, наверняка установив мировой рекорд по спуску с такого рода сооружений.

— Мы вместе с пехотным взводом идем сейчас на восток, — оповестил меня Лихтель, забирая у меня снайперскую винтовку и возвращая мне мой МР-40.

— Ну, как оттуда видок? — поинтересовался Крендл.

— Пошел в задницу.

Шарфюрер сообщил нашему и пехотному взводу о готовящейся атаке. Сам он решил отправиться не с нами, а с другим взводом. И решил пополнить мой взвод, передав под мое командование четверых бойцов. Они должны были заменить выбывших, включая Штотца, который, оказывается, скончался от потери крови, пока я лазил на водонапорную башню. Таким образом, оба взвода сравнялись по численности.