Шракбек Кабылбаев - Синие шинели Страница 79

Каждый из тех, кто был на первом оперативном совещании по этому делу, занимался ночью каким-то определенным делом, и теперь они отчитывались друг перед другом, потому что малейшая подробность была им важна, любая, казалось бы, незначительная деталь могла стать отправной точкой в раскрытии преступления…

Сторожиха Бондарь видела двоих молодых людей, появившихся возле дома незадолго до того, как раздались выстрелы в квартире Аверина. А еще важнее показания другого сторожа из соседнего квартала. Он утверждает, что со стороны дома, в котором жил профессор, ночью бежали двое. У одного в руках был сверток. Сторож пытался их остановить и даже пригрозил: «Стой!.. Стрелять буду!» По времени — совпадает…

— По всей видимости, конечно, грабеж, — заметил один из оперативников. — Но я бы не стал исключать и другие возможные мотивы. Пальто унесли, костюм… Но это же может быть только прикрытием.

— Не исключено, — отозвался Казаченко. — Может быть, месть, а может, и террористический акт. Человек ведь очень известный. Вот остались листки у него на столе — какие-то формулы, расчеты. И ведь никто уже не узнает, что наш профессор собирался с ними делать…

Они немного помолчали, а потом в разговор снова вступил Кузьменко. Он распределил поручения оперативникам, и каждому из них досталась какая-то ниточка из общего запутанного клубка, ниточка, которую надо было тянуть именно ему.

Оставшись один, Кузьменко позвонил комиссару — начальнику управления милиции. Комиссар выслушал его доклад, одобрил принятые меры и приказал ежедневно докладывать ему лично о ходе расследования.

Потом Кузьменко заказал Новосибирск, управление милиции. На днях оттуда поступило письмо. В нем сообщалось, что у них в городе неизвестные преступники напали на постового милиционера и отобрали у него пистолет.

Вернувшись с оперативного совещания к себе, начальник научно-технического отдела Александр Иванович Калаченко пригласил экспертов. Его небольшой кабинет был заставлен самыми различными приборами для криминалистических исследований. С их помощью можно было устанавливать такие подробности происшедших событий, фактов.

— Давайте сразу к делу, — начал Калаченко. — По оперативному плану за нами записано довольно много мероприятий. Необходимо срочно сделать несколько экспертиз, привести в порядок фотоиллюстрации и передать их в следственное дело. А потом еще следственные эксперименты…

— Александр Иванович, — обратился к нему один из экспертов, который ночью не был на месте происшествия. — А какие конкретные вещественные доказательства были изъяты, какие следы оставили убийцы?..

— Несколько пуль и гильз, выстреленных из пистолета «ТТ», вырезка из двери, клочки бумаги. На вырезке видно, что сперва они пробурили дверь в нескольких местах буравчиком, потом уже орудовали стамеской. Вот, кстати, от нас требуют провести такой следственный эксперимент: сколько времени им понадобилось на это…

— А что, на вырезке удалось что-нибудь обнаружить? — обратился Калаченко к старшему эксперту Лычеву, который ночью был в составе оперативной группы, выезжавшей на место происшествия.

Лычев ответил:

— Я не стал рисковать, Александр Иванович. Не стал там, на месте, обрабатывать вырезку и бумагу. В лабораторных условиях больше шансов на успех. Пусть там самый слабый след остался…

— Прошу поручить мне дактилоскопическую экспертизу, — попросил эксперт Кобыща.

— Хорошо. Согласен, — сказал Калаченко. — Что касается дактилоскопии — вам и карты в руки.

Они договорились еще и о том, кому и какие экспертизы и эксперименты проводить, и уже собрались расходиться, когда Калаченко, не любивший долгих нравоучений, сказал им на прощание:

— Я думаю, никому не надо дополнительно разъяснять, что от нас в этом деле очень многое зависит?

Эксперты разошлись. И в тот день долго ждали их дома после работы.

В Новосибирске в небольшом кафе посетителей было не очень много. В углу, у стойки, лениво цедил пиво высокий парень. Лицо у него было привлекательное, его даже не портил большой бледно-розовый шрам на шее. Парень поглядывал на сидевшего за столиком своего сверстника. Как только возле него освободилось место — сразу подсел.

— Привет, — сказал этот, со шрамом. — Что пиво-то тянуть? Надо бы чего-то покрепче.

— Не мешает, — отозвался сидевший. — А расчет как?

— Не будем по мелочам считаться. Я предлагаю — я угощаю. По сто пятьдесят с прицепом? Или как?

— Дело хозяйское. Я не против.

Угощавший кивнул и принес стаканы с водкой, еще две кружки пива. Выпили. Разговор стал живее. Прислушавшись к нему, можно было узнать кое-какие блатные словечки, характерные ухватки, а когда парень со шрамом снял на минуту кепку, то волосы у него оказались остриженными довольно коротко, не успели еще отрасти после освобождения из колонии.

— Толиком меня зовут. Понял, Толиком, — повторял парень со шрамом своему новому дружку. К тому времени они еще выпили, и собутыльник Толика охотно назвался ему:

— А я Гошка… Здешний. Город знаю, как свои пять. Ты это учти, друг.

Из пивной они вышли вместе.

К сожалению, эта встреча осталась незамеченной. В городе между тем одно за другим стали совершаться дерзкие преступления.

Был первый час ночи. Постовой Зайцев медленно шел по своему участку. В ночной тишине резко скрипел снег под ногами. Вот из-за угла появились двое.

— Товарищ милиционер, можно на минутку?

— Я вас слушаю.

— Тут на соседней улице пьяный свалился. Замерзнет. Может, вы поможете?

— Пойдемте, покажите. Что-нибудь придумаем.

По дороге они еще поговорили о том, что, если кто не умеет пить, надо ему водку не продавать.

За углом, в свете уличных фонарей, постовой увидел лежащего на снегу человека. Он лежал неподвижно. Уж не замерз ли? Надо скорее вызывать машину.

С этими мыслями Зайцев наклонился над лежащим, не выпуская из поля зрения двух своих спутников. И вдруг лежащий схватил его за руки, потянул на себя. И сзади кто-то навалился. «Ах, подлецы!» Он пытался вырваться, но силы были слишком неравны. Зайцев чувствовал чужие холодные руки, которые нащупывали его горло, пытались его сдавить. Он отчаянно сопротивлялся, не замечая боли от ударов. Но вот удар в грудь, и еще в живот. Еще до того, как Зайцев почувствовал нестерпимую боль, он понял — нож. А потом боль ударила в голову.

Очнулся он в больнице. Когда врач разрешил свидания, товарищи сказали Зайцеву, что бандиты отобрали у него пистолет «ТТ». Зайцев обратил их внимание на то, что у одного из подошедших к нему, у того, что повыше ростом, он заметил шрам на шее, когда откинулся в драке шарф.