Прасковья Орлова-Савина - Автобиография Страница 79

Христос с тобой! Перо плохо пишет. Сегодня получила письмо от Николая Ивановича.

16-го июня. Утром отправила пять солдатушек в транспорт, снарядив их и табачком, и корпией, и спиртом, и дала по пяти копеек на калачи. Молю Господа услышать их молитвы обо мне, грешной! О, невыразимая радость слышать эту теплую благодарность от чистого сердца нашего доброго русского солдата! Пошла в губернское правление, и там нашла всех в тревоге. Ожидают генерала Ушакова. Мы с доктором окончили наши дела, подождали с полчаса и отправились домой. И хорошо сделали: Ушаков был вечером, а утром приезжал князь Барятинский, с которым я встретилась на дороге, но тут он тотчас подошел и начал разговаривать как со знакомой, сказал, что и на дороге он узнал меня, но моя фамилия его сбила. С ним были еще какие-то, которые меня узнали. Они все петербуржцы.

Вечером, с пяти часов, как и всегда, я уже была в моей больнице. Не нашла одного солдатика — он умер! Но, благодарение Богу, с напутствием: утром я призывала священника, и трое приобщились. Этот был мальчик, лет девятнадцати, но женатый, как он говорит. Пуля попала в грудь по правую сторону навылет, так что, когда дышал, дух шел и из раны также, и когда кашлял, в ранах звук отдавался еще сильнее. Он меня называл матерью и в последние дни рассказьшал, что к нему приходили трое гостей и что-то приносили. Потом начнет просить: «Мать! Мне душно… пусти меня в садочек», — и я успокаивала его тем, что он скоро будет в садочке. Христос с ним! Господь сжалился и прекратил его страдания!

Отправляясь в губернское правление, мы там нашли всех опять в параде и в ожидании. Ушаков приехал с большой свитой, расспрашивал всех, и наших и чужих, довольны ли они. Разумеется, все говорили: «Довольны». Только избалованные французы просили разных разностей. Смешно было слушать: один хочет суп с рисом, другой — с вермишелью, третий — с перловыми крупами или с луком и все разное. А. Г. Ушаков на каждую просьбу, обращаясь ко мне, говорит: «Прикажите сделать». — «Слушаю», — отвечаю я, а сама знаю, что на 200 человек нельзя приготовить разные супы. Кстати, о супе с луком. Один француз с отрезанной ногой все просил меня сделать ему суп с луком, но я все думала, что он ошибается или я не понимаю его, потому что у нас не слыхано, чтобы ели суп с луком. Кушают наши православные пустые щи, да ведь там капуста придает вкус, а тут прошу сделать суп без всякого мяса, с одним луком, так он просил. Наконец, М. А. Рудзевич рассказала мне, что надо лук хорошенько разварить и прибавить сливочного масла. Я сделала, по-моему, это было очень невкусно, а он с радостью скушал ложки две.

В восемь часов возвратясь домой, я пригласила доктора пить чай и часа два провела в разговорах. Моя хозяйка порядочно говорит по-французски. Всегда хочу пораньше заняться письмом, но прежде всего, начиная раздеваться, начинаю войну с блохами, и она длится более часа! Хотя я и побеждаю, но многие успеют скрыться в траншеях и ночью опять делают вылазку.

Прощай, мой родной! Да благословит вас Бог!

17-го июня. Я, по милости Божией, совершенно здорова. Уже второй час, пора посылать на почту, а я до сих пор возилась с французами. Доктор ездил к какому-то больному за город, приехал поздно, и мы не могли ранее управиться. Поцелуй за меня Вареньку, деточек, Мишеля, Петю, Р- Андр. и, если сватьюшка у вас, расцелуй их покрепче. Будьте здоровы, мои драгоценные! Хотя мне здесь очень хорошо и больным помогать чрезвычайно приятно, но я с наслаждением мечтаю о той минуте, когда увижу вас, мои родные! Молитесь за меня! Как и за вас молится всем сердцем любящая.

P. S. Вообрази, от маменьки ни строчки! Боюсь, здорова ли она? Неужели она сердится, что я уехала, и мстит своим молчанием. Это ужасно!.. Отправив к тебе письмо, по обыкновению во втором часу, в два была обрадована письмом Мишеля. Много, много благодарю его и прошу еще писать, для меня это необходимо. В девятом часу ездила с хозяйкой немного прокатиться. Воздух так дурен и тяжел во всем городе, что доктор беспрестанно просит меня ездить за город, но я мало слушаю, потому что не имею времени и вижу, какую пользу приносит мое присутствие.

18-го июня. Сегодня, благодаря Бога, много потрудилась. Утром в обоих домах до двенадцати часов исполняла свои обязанности и решилась весь день сама давать лекарство в губернском правлении, хотя это не моя обязанность. Но видя, что больные ничего не получают вовремя, многие умирают, значит, и мои труды вполовину, я решилась трудиться более. В третьем часу опять ходила давать лекарство, в шестом также и оттуда ко Всенощной. После, напившись чаю дома, в девять опять дала всем лекарство и одному, у которого бессонница, он просил дать ему сонных порошков, на что доктор отвечал, чтобы я ему дала ложку воды с мелким сахаром, уверяя, что это порошок. Но я сделала лучше: дала ему ложку чудесного портвейна, который со мною отпустил Николай Иванович на случай моей болезни. Посмотрим, какое будет действие?

Только что я возвратилась домой, как идут сказать, что еще привезли пятьдесят восемь и всех положили в губернское правление, в мое отделение. Я тотчас пошла и застала страшный шум. Наших привезли пятьдесят одного человека, и все раненые, а французов семь; один из них, сумасшедший, чуть не зарезался, потом разбил бутылку, ударил служителя, а тот думал, что его хотят бить, бросился ко мне. Я была в комнате русских. Только что я вошла, французы подошли и объяснили, что он в белой горячке. Один даже сказал, что он помешался оттого, что у него пропали деньги. Он при мне ударил некоторых из своих, и я тотчас велела его связать. Но и тут он скатился с тюфяка (они все лежат на полу) и начинает бить лбом в пол! Доктора не нашли и решили поставить ему четыре горчичника. Я тотчас дала все что нужно. Другим велела перевязать и пришла в десять часов. Теперь у меня дома двадцать пять человек да в губернском правлении девяносто шесть. Довольно! Трудов будет, помоги только, Господи.

А до сих пор не знаю, как благодарить Бога за его великие милости. Мне приятно думать в настоящую минуту, что вы, услаждая свою душу чтением, вспоминаете меня. А я собеседую вам всеми чувствами моей души. Я всегда чувствовала особенную благодать при словах Спасителя, которые нам часто приходилось читать, а именно: «Где есть два или три собраны во имя Мое, тут и Я посреди их!» Теперь я лишена этого счастья, но Господь посылает мне во время молитвы благодатные слезы Величайшее наслаждение — плакать от умиления и благодарности! Подай, Господи, такие слезы!

19-го июня. Сегодня, для Воскресения Христова, и у обедни быть не удалось: с половины восьмого до половины двенадцатого была на службе у своих страдальцев. Три француза умерши утром, один из них при мне. Также и один русский отдал мне последний вздох. Не знаю, были ли они приготовлены, этот не в моем доме. У меня также скончался один, но, благодаря Господа, приготовленный. Так как Бог не привел меня сегодня быть в Церкви, взамен этого я решилась, не слушая доктора, больше трудиться и опять два раза была в больнице и сама давала лекарство. Разумеется, устала и желаю отдохнуть.