Николай II. Дорога на Голгофу - Петр Валентинович Мультатули Страница 8

не национальные интересы тех или иных стран, а стремление наднациональной тайной организации установить в мире 21 Новый мировой порядок. Более того, те силы на Западе, которые стремились уничтожить царскую монархию, выступали против национальных интересов своих стран. В связи с этим представляется весьма загадочной смерть британского военного лорда Китченера. В июне 1916 года по приглашению русского Императора он направлялся в Россию на борту крейсера «Хэмпшир». Китченер придавал своему визиту в Россию крайне важное значение. Что он хотел передать Царю? Это осталось неизвестным. Крейсер, на котором находился лорд, по странной случайности подорвался на немецкой мине и затонул. Китченер погиб. И хотя версия эта вполне убедительна, представляется странным то обстоятельство, что Китченер был убежденным сторонником и патриотом, нет, не России — Англии! Примечательна также и реакция на гибель Китченера со стороны некоторых русских правящих кругов. Великий князь Михаил Михайлович, находившийся тогда в Лондоне, писал Николаю II: «Смерть и гибель бедного Китченера была большая, неожиданная драма, всех страшно поразившая. Для меня лично это весьма чувствительная потеря, я его душевно любил, был его большим поклонником и глубоко его уважал и ценил. Я его часто видел, и он ко мне всегда очень сердечно относился. Последний раз я его видел за 3 дня до его смерти. Он меня продержал около часа и, главное, говорил про свою поездку в Россию, спрашивая разные советы… Он Россию очень любил… Он был нашим лучшим и вернейшим другом»{34}.

Именно английский патриотизм заставлял лорда изо всех сил желать победы России в Мировой войне. Еще более странным представляется тот факт, что Китченера на посту военного министра сменил лорд Мильнер, глава «Круглого стола» и сторонник Нового мирового порядка.

Примечательно, что генерал, глава французской военной миссии при царской Ставке Морис Жанен 7 апреля 1917 года записал в свой дневник, что Февральская революция «руководилась англичанами и конкретно лордом Мильнером и сэром Бьюкененом»{35}.

Белый генерал А. Гулевич пишет в своей книге, что лорд Мильнер получил более 21 миллиона рублей для финансирования русской революции{36}.

Правящие круги Англии и Франции были крайне недовольны и обеспокоены тем, что Императорская Россия, которая, как им казалось, была настолько ослаблена в 1915 году, что только и была пригодна служить Антанте пушечным мясом и оттягивать с Западного фронта германские дивизии, оправилась от поражений и в кампании 1916 года взяла инициативу в свои руки. Становилось ясно, что 1917 год станет годом новых русских побед. А это в свою очередь означало конец победоносной войны, в которой главным победителем станет Россия. Главным гарантом этой победы был Император Николай 11, не очень обольщавшийся об истинных намерениях своих союзников. Еще в 1914 году на призывы Англии и Франции воевать до «последней капли крови» Государь заметил в близком кругу: «Они не кончают своей угрозы: прибавили бы — до последней капли русской крови. Они, по-видимому, так понимают эту войну»{37}.

Генерал Спиридович вспоминал, что во время Высочайшего приема по случаю Нового 1917 года, «принимая поздравления дипломатов, Государь очень милостиво разговаривал с французским послом Палеологом, но, подойдя к английскому послу Бьюкенену, сказал ему, видимо, что-то очень неприятное. Близстоящие заметили, что Бьюкенен был весьма смущен и даже сильно покраснел. На обратном пути в Петроград Бьюкенен пригласил к себе в купе Мориса Палеолога и, будучи крайне расстроенным, рассказал ему, что произошло во время приема. Государь заметил ему, что он, посол английского короля, не оправдал ожиданий Его Величества, что в прошлый раз на аудиенции Государь упрекал его в том, что он посещает врагов монархии. Теперь Государь исправляет свою неточность: Бьюкенен не посещает их, а сам принимает их у себя в посольстве. Бьюкенен был и сконфужен, и обескуражен. Было ясно, что Его Величеству стала известна закулисная игра Бьюкенена и его связи с лидерами оппозиции»{38}.

А. А. Вырубова пишет: «Государь заявил мне, что он знает из верного источника, что английский посол сэр Бьюкенен принимает деятельное участие в интригах против Их Величеств и что у него в посольстве чуть ли не заседания с великими князьями по этому поводу»{39}.

В январе 1917 года в Петроград на открывавшуюся здесь союзническую конференцию прибыла комиссия в лице представителей Англии, Франции и Италии. Английскую делегацию возглавлял лорд А. Мильнер. Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд-Джордж не скрывал своих надежд от этой конференции, которая «может привести к какому-нибудь соглашению, которое поможет выслать Николая и его жену из России и возложить управление страной на регента»{40}.

Цель визита Мильнера была заставить Императора Николая II допустить к власти подконтрольную Антанте оппозицию и своих прямых агентов в Ставку. В случае если Император откажется выполнять эти требования, Мильнер должен был скоординировать действия масонских заговорщиков Думы. Уже после февральского мятежа ирландский представитель палаты общин прямо указывал на Мильнера, как на организатора русской революции: «Нашилидеры поздравляют кого? Преуспевших мятежников! Они послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице»{41}.

Во время своего визита Мильнер встретился с председателем Военно-промышленного комитета Думы А. И. Гучковым, князем Г. Е. Львовым, председателем Государственной Думы М. В. Родзянко, генералом А. А. Поливановым, бывшим министром иностранных дел С. Д. Сазоновым, английским послом Дж. Бьюкененом, лидером кадетов П. Н. Милюковым. В результате Царю были предъявлены следующие требования:

1. Введение в Штаб Верховного Главнокомандующего союзных представителей с правом решающего голоса.

2. Обновление командного состава армии в согласовании с державами Антанты.

3. Введение ответственного министерства.

На эти требования Император ответил отказом по пунктам.

По пункту 1: «Излишне введение союзных представительств, ибо Своих представителей в союзные армии, с правом решающего голоса вводить не предполагаю».

По пункту 2: «Тоже излишне. Мои армии сражаются с большим успехом, чем армии Моих союзников».

По пункту 3: «Акт внутреннего управления подлежит усмотрению Монарха и не требует указаний союзников»{42}.

В том же духе был выдержан ответ Государя и английскому послу Бьюкенену, который во время аудиенции позволил себе обсуждать дела внутреннего устройства Российской империи. Причем Бьюкенен недвусмысленно дал понять, что, если Император не пойдет на английские требования, его ждет революция и даже возможно гибель. Бьюкенен сказал, что «За неделю до убийства Распутина я слышал о предстоящем покушении на его жизнь. Я счел эти слухи пустой сплетней, но тем не менее, они оказались верными. Поэтому я и сейчас не могу оставаться глухим к доходящим до меня слухам об убийствах, замышляемых, как говорят, некоторыми экзальтированными личностями. А раз такие убийства начнутся, то нельзя сказать, где они