Василий Минаков - Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика) Страница 8

«Н» оправдалось — болтанка, пилотировать машину трудно. Менять режим — прибавлять хлопот штурману, а ему пора приступать к поиску. Стараюсь маневрировать [31] по высоте. Чувствую: экипаж включился в разведку, каждый зорко оглядывает свой сектор. На выходе из Феодосийского залива обнаруживаем тральщик противника. В нашу сторону тянутся трассы пулеметов и зенитных автоматических пушек — «эрликонов». Бомбить корабль не позволяет низкая облачность. Штурман фотографирует его, сообщает координаты радисту. В наушниках слышится дробь морзянки.

Проходим галс за галсом. Надводных кораблей врага больше не видно, а искать подлодки при таком состоянии моря — все равно, что иголку в сене.

Домой! Чувствуется усталость: с момента взлета прошло несколько часов. Ветер попутный, материальная часть работает отлично. Не забыть поблагодарить Белякова. Кажется, этого парня похвалой не испортишь...

В тот же день на поиск противника у южного берега Крыма вылетали еще четыре экипажа нашей эскадрильи: Трошина, Дулькина, Василенко и Жесткова. Первая пара не обнаружила ничего. Вторая вела воздушный бой с «Гамбургом». После нескольких пулеметных очередей вражеский самолет с резким снижением ушел в сторону крымского берега.

Обычная, рядовая работа. На фронте спокойные дни...

Почем открытки

19 ноября.

Контрнаступление под Сталинградом! Началось то, о чем мечтали все советские люди, наступил и на нашей улице праздник...

Но это — в большом масштабе. В историческом, как будет ясно потом.

А у нас продолжаются кровопролитные оборонительные бои. 15 ноября противник перешел в наступление. Это его третья попытка прорвать оборону на туапсинском [32] направлении. Черноморская группа войск Закавказского фронта наносит решительные контрудары по гитлеровским частям, прорвавшимся на южный берег реки Пшиш. Идут бои в ущельях гор Семашхо и Каменистая...

В этот памятный день перед нашим экипажем была поставлена задача произвести разведку плавсредств в портах Феодосия, Геническ, Осипенко, Мариуполь, Ейск, Приморско-Ахтарск. Задание большое, сложное, лететь предстоит над глубокими тылами противника. А это значит, что перехват истребителями врага почти неизбежен. Да и каждый порт основательно прикрыт зенитной артиллерией и истребителями.

Тщательно готовимся к полету, стараемся выбрать такой маршрут, чтобы выйти в район разведки, минуя посты воздушного наблюдения противника.

Проверить готовность пришел штурман эскадрильи майор Дуплий. Сергиенко развернул перед ним карту с четко прочерченной ломаной линией: маршрут пролегал над Черным морем, Крымскими горами, таврическими степями, Азовским морем, кубанскими плавнями, таманскими лиманами и снова над Черным морем. Доложили проверяющему замысел полета, тактику выхода к целям. Майор одобрил наше решение, дал свои рекомендации. Где погода не позволит произвести плановую аэрофотосъемку, — сделать перспективную.

Взлетаем, идем с набором высоты над морем в сторону Крыма. Входим в облака. Температура нулевая, на лобовом стекле — изморозь. Продолжаю набирать высоту, чтобы избежать обледенения. Лишь когда прибор показывает четыре тысячи метров, выхожу из облаков. Поднимаюсь еще. Семь тысяч. Внизу однообразная плотная облачность до горизонта. Ясно, что метеорологи ошиблись: по их прогнозу, над Керченским полуостровом и Азовским морем — разорванная облачность. Это позволило бы нам не только успешно вести разведку, но и скрытно и внезапно выходить на цели. [33]

— Что будем делать? — советуюсь со штурманом.

— Придется снижаться, подойти к Феодосии под облаками...

А замысел был на большой высоте с противозенитными маневрами пройти Феодосию, Геническ, Осипенко, Мариуполь, затем со снижением, на повышенной скорости — остальные порты.

Гладко было на бумаге...

Вновь в облачном плену. Стрелка высотомера описала уже три круга. Шестьсот, пятьсот, четыреста, триста...

— Командир, пора держать горизонт!

Понимаю штурмана. Справа по курсу, у озера Тобечикского, возвышенность двести метров, слева, за Феодосией, горы повыше.

— Не уверен в расчетах?

— Уверен, командир!

— Тогда снижаюсь до ста!

Выскакиваем из облаков. Справа мыс Чауда, прямо — Феодосийский залив. Сергиенко и Панов перспективно фотографируют порт. Плавсредств в нем нет.

Лишь когда пролетаем над городом, к нам протягиваются автоматные трассы-шнуры. Большие калибры открыть огонь не успевают. Резко снижаюсь до двадцати-тридцати метров. Отстают и «эрликоны». Огромная машина стремительно проносится над крышами. Кажется, даже слышен гром эха в каменных переулках...

Пересекаем Керченский перешеек. Над Гнилым морем сплошной туман. Набираю пятьсот метров. Попытка выйти под облака в районе Геническа к успеху не приводит. Снизившись до пятидесяти, решаем не испытывать дальше судьбу.

— Зря жжем бензин, командир.

— Пожалуй. Панов, передай: возвращаемся по метеоусловиям. [34]

Курс домой... Который уже час находимся в облачном плену. Самолет изрядно болтает. Монотонно поют свою песню моторы.

На траверзе Адлера снижаемся, пробиваем облака. Посадка. Первыми нас обступают наши технари, на лицах — тревожное ожидание.

— Порядок! Замечаний по работе матчасти нет.

В штабе узнаю: старший лейтенант Лобанов сегодня летел на разведку портов Констанца и Сулина. В западной части Черного моря обнаружил транспорт водоизмещением две тысячи тонн в охранении трех тральщиков, двух истребителей Ме-109 и противолодочного самолета «Гамбург». При приближении к конвою самолет Лобанова был атакован двумя «мессершмиттами» и, отбиваясь, вынужден был уйти.

Дешифрирование фотопленки, доставленной нами, подтвердило, что в Феодосийском порту ремонтируется захваченный немцами наш транспорт «Ташкент».

* * *

Боевая работа полка становилась все напряженней. Не обходилось и без происшествий. Вот самое неприятное из них.

В один из ноябрьских дней нашему экипажу было приказано произвести воздушную разведку с фотографированием портов Крыма — Керчи, Феодосии, Ялты, Балаклавы, Севастополя, Евпатории, Ак-Мечети — с целью выявления в них плавсредств противника. Командир полка особо обратил мое внимание на то, что это задание штаба флота.

Вылетели утром, с расчетом возвратиться к обеду. Погода не баловала, облачность прижимала самолет к воде.

В районе Керчи — туман. Разведка невозможна. Над Феодосией настолько низкая облачность — приподнятая завеса тумана, — что даже визуально нельзя рассмотреть порт, не то что сфотографировать. [35]