Людмила Сукина - Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор Страница 8

Учителем Петра Алексеевича был Иван Алексеевич Зейкин, венгр по национальности. Сначала он как учитель жил в доме царского родственника Александра Львовича Нарышкина. Император Петр Великий распорядился, чтобы Зейкин переехал во дворец и занял место учителя его внука. Но Нарышкин и Зейкин не хотели расставаться друг с другом, между ними сложились товарищеские отношения, они вместе путешествовали за границей. Оба стали тянуть время в надежде как-нибудь все уладить. Император был настойчив, он не терпел, когда ему не подчинялись. Он отправил к Нарышкину своего секретаря Макарова с требованием немедленно отдать Зейкина, угрожая в противном случае наказанием царскому родственнику как государеву «преслушнику». Нарышкин и Зейкин вынуждены были повиноваться.

Зейкин действительно оказался неплохим и добросовестным учителем. Петра Алексеевича он учил тому, что знал сам, преимущественно иностранным языкам. И довольно в этом преуспел, несмотря на нежелание великого князя заниматься систематически. Сохранились письма Петра, написанные на латыни. Историк С. М. Соловьев отмечал, что латинский язык великого князя был весьма своеобразным: он хорошо знал лексику, но пренебрегал грамматикой и умудрялся из латинских слов составлять совершенно русские фразы. Зейкин служил придворным учителем до восшествия Петра на императорский престол. Он был отстранен от должности все тем же Меншиковым и летом 1727 года отправлен к себе на родину, в Венгрию.

С восшествием великого князя Петра Алексеевича на императорский престол его ближайшее окружение сильно

изменилось. Ранее мы уже говорили, что на роль главного родственника молодого государя активно претендовал светлейший князь Александр Данилович Меншиков, который уже во время царствования Екатерины I успел стать фактическим правителем страны, верша все дела в Верховном тайном совете.

По завещанию Екатерины I, до совершеннолетия Петра II Россией должен был править как раз этот подконтрольный Меншикову орган вместе с двумя царевнами — Анной и Елизаветой. Задачей светлейшего князя стало еще большее упрочение своей власти, сосредоточение в своих руках не только гражданского, но и военного управления, создание сильной партии своих сторонников при дворе и в правительстве и лишение своих врагов всяческой возможности влиять на политику.

Самым верным решением этой задачи было полное подчинение Меншикову императора Петра II, чтобы тот шагу не смел ступить без согласия своего будущего тестя. При этом Меншиков не принимал во внимание характер юного императора, который как-никак был Романовым, а все мужчины этой семьи отличались повышенным самолюбием и не терпели давления со стороны. Но Петр был слишком молод, и Меншикову первое время казалось, что он сможет без труда управлять царем-подростком.

Для начала Меншиков решил взять императора под свой полный контроль. Императорская семья жила в Зимнем дворце, который стоял на том же месте, что и сохранившееся до нашего времени здание более поздней постройки на Дворцовой набережной. Роскошный дом самого Меншикова находился на другой стороне Невы, на Васильевском острове (он сохранился и сейчас функционирует как музей). Даже столь небольшое расстояние, отделявшее его от императора, казалось светлейшему князю опасным. Поэтому он перевез 11-летнего Петра, оставшегося в императорском дворце «без присмотра», к себе, чтобы царь все время был на глазах. По случаю переселения императора Васильевский остров был переименован в Преображенский, в честь подмосковной царской резиденции.

13 мая 1727 года Меншиков получил от своего воспитанника и будущего зятя исключительное военное звание генералиссимуса, на которое при Екатерине I, в свою очередь, рассчитывал ее зять — герцог Голштинский, да так и не дождался. В военной иерархии императорской России теперь не было никого выше Меншикова, и он мог командовать войсками по своему усмотрению. Не дав императору опомниться после смерти Екатерины и своего быстрого восшествия на престол, светлейший князь организовал официальное обручение Петра со своей дочерью, княжной Марией Александровной. Мария Меншикова получила титул великой княжны, и в церковных службах стала поминаться как царская невеста. Теперь ей полагался свой собственный двор с соответствующими придворными чинами, на содержание которого выделялось 34 тысячи рублей в год. Все это произошло несмотря на то, что юный император не питал к своей невесте никакой симпатии, кроме того, их разделяла разница в возрасте, которая составляла пять лет. Невеста была не только старше жениха, но и не разделяла его любви к праздности и охотничьим забавам.

Надеясь еще больше привязать Петра к себе и удалить от него неугодных людей, Меншиков заменил прежних воспитателя и учителя императора Андреем Ивановичем Остерманом. Еще в последние недели жизни Екатерины I Остерман был произведен в обер-гофмейстеры двора великого князя Петра Алексеевича с обязанностью заняться его воспитанием и обучением. При этом Андрей Иванович сохранял за собой должность вице-канцлера (заместителя председателя правительства). После воцарения своего воспитанника Остерман стал получать жалованье 6 тысяч рублей в год, на тысячу рублей больше, чем первый чиновник Российской империи канцлер Головкин.

Остерман составил обширную программу обучения императора, куда входили курсы древней и новой истории, географии, математики. Для художественного и физического развития юного государя были предусмотрены музыкальные концерты, стрельба, бильярд, игра «вальянтеншпиль» и «ловля на острову». Другое дело, что императору вовсе не хотелось тратить много времени на занятия, а его добрый учитель и не особенно настаивал. Он больше беседовал со своим воспитанником и баловал его, чем обучал всяким ученым премудростям. Вот как сам Петр II расписывает в одной из записок свою «рабочую» неделю:

«В понедельник, пополудни, от 2 до 3-го часа, учиться, а потом солдат учить; пополудни вторник и четверг — с собаки на поле; пополудни в среду — солдат обучать; пополудни в пятницу — с птицами ездить; пополудни в субботу — музыкою и танцованием; пополудни в воскресенье — в летний дом и в тамошние огороды».

Вряд ли один час занятий науками в неделю — по понедельникам — можно признать достаточным для образования подростка, которому предстояло править огромной империей. Так же неважно обстояло дело и с религиозным воспитанием императора православного государства. Крупнейший церковный деятель того времени Феофан Прокопович сокрушался по этому поводу: «Каким образом и порядком надлежит багрянородного отрока наставлять в христианском законе?».