Константин Филимонов - Заметки скандального кинопродюсера Страница 8

– Володя, какая-такая лирика? Кому это надо?.. Да и ты на эту роль не подходишь…

И режиссеры опять предлагали ему сниматься в очередном боевике в роли «плохого парня»…

А он не был плохим! Даже в кавычках…

Никогда не забуду прикольный эпизод.

Едем мы с Володей по Москве на его огромном «хаммере».

Вдруг – БА-БАХ!!! В водительскую дверь «въехал» какой-то ржавый грузовик.

Водитель самосвала (ни жив ни мертв!) заметался у нашего джипа и давай причитать:

– Мама! Что я, баран, наделал!!! Мне ж теперь век работать надо, чтобы ущерб возместить!!! А-а-а…

И в этот момент из «хаммера» вылезает ТУРЧИНСКИЙ!!!

Водитель с перепугу едва чувств не лишился!..

Мало того что джип покорежил – так это еще и «хаммер» Турчинского!

Вижу: мужичонке совсем поплохело.

А Володя улыбается, успокаивает мужика:

– Не ссы! Все будет хорошо!..

Приехали гаишники, составили протокол.

Только мы сели в машину – водитель грузовика бежит к Турчинскому с замусоленной бумажкой и авторучкой:

– Владимир, подпишите! Ведь мне никто, бля, не поверит, что я вашу машину замял…

За что киношники любили Турчинского – это понятно. За фактуру!

Еще любили за надежность: если сказал – кровь из носа, но сделает!..

А о его неимоверной работоспособности ходили легенды!!!

В фильме «НЕПОБЕДИМЫЙ» есть сцена, где Турчинский со всего маху падает на стеклянный стол.

Я был в тот день на съемочной площадке и видел, как снимался этот суперопасный (но о-очень эффектный!) эпизод.

Володя, как заправский каскадер, выполнял этот грандиозный трюк 7 (семь!) дублей подряд.

А когда все отсняли, он шепнул мне:

– Я думал, что убьюсь… А ведь мне за это даже не доплачивают…

– Так что же ты лезешь? – недоумевал я. – Пусть каскадеры «ломаются»!

А Турчинский хохочет:

– Хочешь сделать хорошо – сделай сам! Представляешь, что будет, если зритель поймет, что это не я, а мой дублер?! Нет уж – лучше я!!! Так правдоподобнее…

– Ты сумасшедший!.. – вполне серьезно констатировал я…

Ни разу я не видел, чтобы Володя кому-то из поклонников отказал в автографе или фото.

Всегда – охотно, искренне, с юмором!

Когда фотографировался, держал кверху большой палец: мол, «ВСЕ ОКЕЙ, РЕБЯТА!!!».

Иногда «народная» фотосессия его утомляла, однако он не «звездил», набивая себе цену.

Но помню один случай…

Идем мы с Турчинским по Красной площади на деловую встречу к Александру Ивановичу Иншакову, который снимал фильм в Историческом музее и ждал нас там.

Володю узнают (трудно не узнать!) и буквально «разрывают на части» – кто-то просит сфотографироваться, кому-то нужен автограф… Минут двадцать мы шли – через каждые пять метров нас останавливали его поклонники и поклонницы. А мы уже опаздываем…

Почти у самых дверей музея стоит большая (человек десять) шумная компания молодых людей.

Один парень подошел к нам с ухмылкой (он явно хотел показать друзьям, какой он крутой):

– Вова, давай сфотографируемся?..

Резануло это «Вова» и сам тон парня – этакий вальяжный, с пьяным вызовом.

Поэтому Турчинский буркнул:

– Извини, я на встречу тороплюсь…

Мы открыли двери и вдруг слышим, как парень говорит друзьям:

– Звезда завыебывалась!

Турчинского аж затрясло!

Он обернулся и зло пробасил:

– Если я тебя сейчас пиздану, то все, что от тебя останется, – стечет по кремлевской стене!

Парень испугался, а я практически затолкал Володю внутрь музея – от греха подальше. Если б Турчинский стал драться, то моя помощь заключалась бы только в том, чтобы оттаскивать за ноги и складировать тела оборзевших парней…

Летом 2009-го на XXXI-м Московском кинофестивале была премьера моего фильма «КРОМОВЪ».

Я пригласил Володю.

Он снимался в те дни под Ярославлем, но на премьеру приехал – небритый, уставший, с воспаленными от бессонницы глазами.

Во время демонстрации фильма смотрю: он спит…

Выходим из «Октября», подходит Турчинский:

– Классный фильм, Костя! Поздравляю!

– Ты же весь сеанс проспал! – смеюсь я.

А он аж засмущался:

– Поэтому и говорю, что классный! Я хоть выспался!..

Понимающе машу рукой:

– Ладно! Пошли на банкет – «поляна» накрыта!

– Не могу! Прости, Олегович!.. Мне надо в Ярославль. Утром съемка!

Оказывается, он примчался в Москву, только чтобы я не обиделся.

Поспал в кинотеатре, руку мне пожал, поздравил и поехал назад.

Сумасшедший…

Я собрался уезжать из России. Навсегда.

У меня на сердце тоска, хоть и мечтал уехать.

Встретились с Володей в кафе на Старом Арбате.

Он пьет чай, я – коньяк. Болтаем о том о сем.

Но он «под кожу» не лезет – видит, как мне херово…

В этот момент в кафе входят пять веселых туристов-французов в сопровождении маленькой, плохо одетой русской тетки-гида.

Заметно, что женщина очень суетится, нервничает – лишь бы угодить своим зарубежным подопечным.

Когда французы, беззаботно гомоня меж собой, уселись-таки за стол у окна, тетка-гид в полуприказном тоне прокричала через весь зал двум официанткам, стоявшим у бара:

– Девочки, быстро обслужите нас. У меня французская делегация, и мы не можем ждать!

Непонятно почему, но меня взбесили эти слова, это неприкрытое вечно холопское «совковое» желание выслужиться перед иностранцами.

И я со всей силы грохнул кулаком по столу, подскочил и дико заорал на тетку:

– Эй, мышь церковная! Ты че перед ними стелешься, как отставная шлюха?.. Ты можешь себе представить, чтобы во Франции перед русскими так спину гнули? Так почему эти девочки, твою мать, – я показал на официанток, – должны перед лягушатниками прогибаться?..

– Костя, угомонись! – утихомиривал меня Володя, встав, на всякий случай, между мною и притихшими французами.

Но меня уже понесло:

– Да че угомонись?! Че угомонись? Мы что – пальцем деланные?.. Кто нас в мире уважать станет, если мы сами себя не уважаем?! Ебтыть, даже в Москве сами себя в говно втаптываем!!!