Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой Страница 8

У многих русских в Бадене и его окрестностях были дачи. Например, князь Вяземский подолгу живал на киселевской даче, которая принадлежала Софье Станиславовне Киселевой, урожденной Потоцкой, дочери знаменитой красавицы-гречанки Софьи Константиновны Клавоне-Потоцкой. Софья Потоцкая, одна из первых красавиц Петербурга, за которой ухаживал Пушкин, вышла замуж за боевого генерала двенадцатого года Павла Дмитриевича Киселева, а впоследствии бросила его, переселившись за границу. Говорят, что в Бадене она даже прижила от любовника двоих детей. Про Софью Потоцкую (за границей она предпочитала свою девичью фамилию) говорили, что чертами лица она похожа на французскую актрису Рашель. Павел же Дмитриевич Киселев, ее муж, был долгое время министром государственных имуществ и в последние годы своей жизни (умер он в 1872 году) послом в Париже.

П. В. Анненков пишет о маленьких германских городах, называя их «столицами космополитизма», они «не принадлежат уж никому, принадлежа всем, как будто одобрительно помахивают головой сближению всех народов и будущему скорому уничтожению их родовых отличий».

«Сколько в них шума и сосредоточенной общественной жизни, — пишет он дальше в своих «Письмах из-за границы», — которая от этого приобретает немаловажное значение! Особенно важны они для нас в том отношении, что сделались живыми геральдическими книгами русского дворянства. Я видел в Бадене доктора, который знал почти все дворянские фамилии России, в том числе и мою…»

И далее:

«Не праздники, не балы, не фейерверки этих вод составляют их главную прелесть, а легкость, с какою приводят они человека в непосредственное соприкосновение с обществом Европы, со многими важными людьми ее и с бесчисленным количеством характеров: это их заслуга».

Один британский наблюдатель, посетивший Баден-Баден, также заметил, что «положение, формальности этикета и титулованная надменность в значительной степени отбрасываются во время непринужденного общения на водах».

Знаменитые воспоминания бывшей фрейлины А. О. Смирновой-Россет, дружившей с Пушкиным, Жуковским и Гоголем, в одной из своих редакций названы «Баденским романом».

У баденских сезонов были богатые традиции: с 30-х годов 19 века здесь собирались и другие парижские знаменитости русского происхождения: княгини Долгорукая и Голицына, до самой своей смерти ездила сюда княгиня Ливен, конфидент русского царя, в течение двадцати лет бывшая любовницей знаменитого французского политика Гизо и державшая в парижском особняке на улице Сен-Флорантен, который раньше принадлежал Талейрану, а после его смерти был куплен Джеймсом Ротшильдом, и где она много лет занимала антресоли, политический салон.

Свой дом был в Баден-Бадене у Ивана Сергеевича Тургенева. Долгое время он снимал квартиру неподалеку от собственной деревянной дачи знаменитой певицы Полины Виардо, пока не построил на Тиргантенштрассе, под № 3, настоящий каменный замок, где в домашнем театре разыгрывались пьески, написанные им вместе с Полиной Виардо. Эти представления посещал даже герцог Баденский с семьей.

Кроме Тургенева, в Баден-Баден наезжали и другие русские писатели: Достоевский, Гончаров. Достоевский проигрывался на рулетке в пух и прах, Гончаров играл осторожно и всего не проигрывал. Он корил Достоевского, зачем он проиграл все, а не половину.

Вот как происходила игра. Описание рулетки нам оставила в своем дневнике 1867 года Анна Григорьевна, жена Федора Михайловича Достоевского.

«…Мы отправились с ним в вокзал. Это довольно большое здание, с прекрасной большой залой посредине и с двумя боковыми залами. Этот вокзал называется «Conversation». Наконец-то я увижу рулетку, думала я, входя в залу. Но я, право, ее представляла себе гораздо великолепнее, чем я теперь увидела. За большим столом, посредине которого находится самая рулетка, сидят шесть крупье, по двое у каждой стороны стола, для раздачи денег, и по одному в концах стола».

Больше описывать нечего, довольно скучное на первый взгляд заведение, но страсти в нем кипят нешуточные:

«Вот уже два раза я вижу здесь одну русскую, которая играет всегда на золото и постоянно выигрывает. Она ставит большей частью на цифры, но также и на zero. Но вот что замечательно: я заметила, что она три раза поставила на zero и три раза выиграла. Это меня вводит в сомнение: справедливо ли она играет? Один из крупье, раздающих деньги, молодой черноволосый господин, постоянно к ней обращается, улыбается и переглядывается с нею и бесцеремонно говорит. Мне кажется, не может ли тут существовать каких-нибудь сношений между нею и им? Может быть, он, как крупье, знает по некоторым приметам, когда может выйти zero и не передает ли он ей как-нибудь это, потому что она безошибочно выигрывает на zero. Раз только она поставила и не выиграла. Вообще эта особа одевается очень великолепно, в бриллиантовых серьгах, в локонах, в светло-сиреневом платье, с белым шелковым лифом и лиловыми рукавами, отделанными белыми с черным кружевами… Мне бы очень хотелось узнать ее фамилию, тем более, что лицо ее мне очень знакомо, и лица спутников. Но Федя очень несчастливо играл, — он проиграл все пятнадцать талеров. Сзади меня стояла какая-то немка с мужем, который отмечал на бумажке выходившие номера. Она долго, долго держала в руках своих талер, который хотела тоже поставить на ставку, долго не решалась, наконец, поставила вместе с Федей и проиграла. Ведь эдакое несчастье. Пожалуй, у ней только и есть, что этот талер, и вдруг проиграть его, как это обидно. Была тут еще одна молодая девушка, которая тоже ставила талер, проиграла его и так потом не ставила, — может быть, тоже последний. Говорят, что здешние жители проигрывают в воскресенье, пытая счастье, все свои сбережения, сделанные за трудовую неделю. Как жаль! Какая-то старуха в желтой шляпе несколько раз ставила пятифранковики и каждый раз выигрывала, так что меня это даже поразило: куда ни поставит, непременно и выиграет. Она унесла, мне кажется, пятифранковиков штук 15, если не более. Потом подле меня стоял один какой-то, вероятно, благородный мужчина, очень жарко дышал, просто-напросто сопел. Он поставил несколько раз 5 франков, и каждый раз выигрывал… Потом он стал ставить на числа и три раза таким образом выиграл. Так что он унес. я думаю, непременно франков 100, если не больше. Потом подле меня стоял еще один человек, довольно красивый, который играл на золото. Он ставил большей частью rouge или noir и, по мере того, как у него накоплялось, он ставил a la masse 5 Louis, a la masse. Так что у него под конец накопилось a la masse до 15 луидоров. Потом он поставил 9 луидоров и проиграл. Он ужасно, как краснел. Мне кажется, ему было очень досадно так много проиграть. Проиграв все, мы с Федей вышли из зала и отправились домой».