Ю. Антоновский - Джордано Бруно. Его жизнь и философская деятельность Страница 8

Наконец, за пределами всех этих сфер с прикрепленными на них небесными телами средневековая мысль поместила эмпирей – вечное царство золотого эфира, откуда на вселенную струится озаряющий ее свет, где праведники в неиссякающем восторге созерцают Вседержителя и где незыблемо покоится престол апостола Петра и его преемников, пап. Поэтому-то отрицание Птолемеевой системы устройства мира было равносильно нападению на католическую церковь и на трон ее первосвященника.

Сам Коперник, утверждая, что Земля и планеты вращаются вокруг Солнца, не предвидел всех последствий своего открытия, думая, что за поверхностью, которую описывает самая отдаленная планета – Сатурн, находится кристальная сфера неподвижных звезд, этот пограничный столб мироздания. Пускаться мыслью дальше, за этот предел, Коперник не отваживался. Это сделал Бруно. Он предвосхитил космологию современного естествознания с ее Канто-Лапласовской механической теорией развития. Но что особенно поражает всякого изучающего его философию, так это те многочисленные отдельные факты, на след которых Бруно напал чисто дедуктивным путем и существование которых в настоящее время признано наукою несомненным. Достаточно упомянуть о следующих утверждениях великого итальянца.

1) Земля имеет лишь приблизительно шарообразную форму: у полюсов она сплющена.

2) И Солнце вращается вокруг своей оси.

3) Нутация оси объяснена правильно. «При необозримо разнообразном взаимном отталкивании и притяжении небесных тел не может быть, чтобы самые видимо неизменные центры не меняли постепенно своего взаимного положения. Поэтому и Земля изменит со временем центр тяжести и положение свое к полюсу».

4) Неподвижные звезды суть также солнца.

5) Вокруг этих звезд вращаются, описывая неправильные круги-эллипсисы, бесчисленные планеты, для нас, конечно, невидимые вследствие большого расстояния.

6) Кометы представляют лишь особый род планет. На этом основании и так как кометы или редко, или даже никогда не делаются видимыми, то и число планет, вращающихся вокруг нашего Солнца, точно не установлено.

7) Миры и даже системы их постоянно изменяются, и как таковые они имеют начало и конец; вечной пребудет лишь лежащая в основе их творческая энергия, вечной останется только присущая каждому атому внутренняя сила, сочетание же их постоянно изменяется.

За изгнание из Оксфорда Бруно отомстил изданием книги, в которой он публично заклеймил грубость, с какой обошлись с ним в Оксфордском университете, обозвав Оксфорд «вдовою здравого знания», и повторил перед всем миром свое учение об устройстве вселенной. Это сочинение называлось «La Cena delle Ceneri», в буквальном переводе: «Обед в среду на первой неделе великого поста». Оно получило это название по поводу своего возникновения. Фольк Гревиль, друг Филиппа Сиднея (о нем мы скажем ниже), в 1584 году пригласил Бруно к себе на обед в среду на первой неделе великого поста, чтобы послушать, как знаменитый итальянец будет защищать свое учение о движении Земли. В беседе за обедом принимали участие также другие выдающиеся ученые и вообще лучшие представители английского общества. Бруно начал с восторженной похвалы Копернику, который, подобно второму Колумбу, обратил в факт неопределенные предчувствия еще древних греков и не побоялся однажды постигнутую им истину возвестить миру вопреки мнению толпы и господствовавшему течению общественной мысли.

Изложение беседы, происходившей за этим обедом по поводу системы Коперника, и составляет содержание названного сочинения. Неизмеримое пространство, бесчисленные солнца, или, вернее, солнечные системы, и каждое солнце, окруженное планетами, – такова вселенная по учению Бруно. Не надо забывать, что Бруно был первым, кто постиг истинное устройство вселенной. Если так превозносят Колумба за то, что он осуществил догадки прежних веков, открыв новую часть света, то какая же слава подобает тому, спрашивал Бруно с чувством сознания собственной заслуги, кто первый проник на небо и открыл там бесчисленные миры? Великий итальянец всецело был погружен в созерцание истинного устройства вселенной и ее бесконечных миров. Луна, говорит он, настолько же принадлежит нашему небу, насколько Земля – тому небу, которое видимо с Луны. Как мы взираем на звезды, так и обитатели звезд смотрят на нас. Если бы мы могли постепенно удаляться от Земли, то было бы видно, как она принимает форму звезды. Есть два рода небесных тел: раскаленные и светящиеся, холодные и освещенные, или солнца и земли. Вероятно, с высоты неподвижных звезд из всей нашей Солнечной системы видимо одно лишь Солнце – в форме светящейся точки. Все тела имеют свое собственное движение, также и Солнце вращается вокруг своей оси. Оболочка Солнца светящаяся, само же оно темное. Таково вкратце содержание диалога «La Cena delle Ceneri»; в нем можно видеть провозвестника Галилеевых диалогов о двух важнейших системах мира. Если в научном отношении труд Бруно уступает диалогам великого физика, то первый превосходит их по своему философскому значению и широте своих взглядов. Галилей ограничился Солнечною системой, между тем как Бруно охватывал всю вселенную. Насколько смелым казалось для современников учение Бруно о бесконечности миров, видно из рассказа, как Кеплер испытывал головокружение при чтении сочинений знаменитого итальянца, и тайный ужас охватывал его при мысли, что он, быть может, блуждает в пространстве, где нет ни центра, ни начала, ни конца.

Глава III

После Оксфорда Бруно опять поселился в Лондоне у своего радушного друга де Кастельно; он превосходно воспользовался своим временем, которое теперь ему уже не приходилось употреблять на заработок из-за куска хлеба. В течение двухлетнего пребывания в доме своего покровителя он написал все свои итальянские произведения, составлявшие впоследствии в Вагнеровском издании (Лейпциг, 1830) два компактных тома в 1/8 листа. Кроме «La Cena delle Ceneri», сюда вошли: