Виктор Баранченко - Гавен Страница 8

Большую роль в формировании большевистских взглядов Гавена сыграла возникшая тогда же и продолжавшаяся всю жизнь дружба с бывшим рабочим завода «Феникс» Яном Ленцманом, за спиной которого уже были архангельская ссылка, побег из ссылки и опыт партийной работы. Ленцман выступал как твердый большевик и боролся против меньшевиков и их сторонников в СДЛК.

На съезде был делегатом и Виктор Барбан. Третьим «лесным братом» делегатом съезда был Петер Знотынь. Так встретились друзья-«псковчане».

В. И Ленин пристально следил за партизанской борьбой в латышском крае, изучал опыт вооруженной борьбы такого размаха, которого не наблюдалось в ту пору в других губерниях России. Еще в феврале 1906 года он писал в статье «Современное положение России и тактика рабочей партии»: «Нам надо не удерживать, а поощрять партизанские выступления боевых дружин, если мы не на словах только хотим готовить восстание и признали пролетариат всерьез готовым к восстанию»[3]. 30 сентября в статье «Партизанская война» Владимир Ильич писал: «Партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы в такое время, когда массовое движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или'менее крупные промежутки между „большими сражениями“ в гражданской войне»[4]. В октябре и ноябре 1906 года он поместил в газете «Пролетарий» статьи Яна Верзина о «Лесных братьях» и об их сопротивлении карателям.

Безудержный террор крайне затруднял партийную работу в Малиенах. Но социал-демократические организации устраивали сходы батраков и сельской бедноты, совещания партизан, снабжали их литературой, оружием и деньгами. Юрий Гавен проводил частые занятия в партийных кружках и беседы с «братьями» (а среди них было много беспартийных) по самым злободневным вопросам политики партии. Он подвергал разбору и критике каждую операцию, удачи и промахи в любых схватках с противником.

«Лесные братья» в латышском крае отвлекли на себя основные силы карательных экспедиций. В течение лета 1906 года они продолжали борьбу. За это время они совершили более шестисот боевых актов и нападений. По донесению генерал-губернатора в департамент полиции с апреля до осени «братья» совершили 211 убийств и покушений, 57 поджогов имений, 372 нападения на волостные управления, почту, казенные учреждения, повреждения телефонных и телеграфных линий, разрушения железнодорожного полотна и крушения поездов, около 500 экспроприации.

14 августа лифляндский губернатор сообщает в департамент полиции, что «в Рижском и Венденском уездах грабежи (то есть экспроприации. — В. Б.) и вооруженные нападения резко усиливаются». Именно в этих уездах партизаны несли большие потери. В Малиенах каратели особенно свирепствовали, как и в районе, где «братья» действовали под предводительством В. Барбана.

24 сентября в Венденском уезде была окружена и схвачена большая группа партизан. Среди них пятнадцатилетний Екабс Кожакс — связной и проводник «братьев». Всех их подвергли истязаниям и пыткам. Пытали и юношу Кожакса. Во время допроса Роберт Чула вырвал револьвер из рук офицера и выстрелил в него, но промахнулся и сам упал сраженный. Всех схваченных «братьев» убили. Среди них был близкий товарищ Гавена Карл Карклин.

14 октября, возвращаясь в родные места с грузом оружия и литературы, Петер Знотынь попал в казачью засаду и был убит.

В ноябре карателями был схвачен Виктор Варбан и расстрелян на Дундагском шоссе. Опасаясь, что его могут расстрелять бел суда и следствия, якобы при попытке к бегству, Барбан настоял, чтобы его сразу же заковали в кандалы. Ему хотелось лишить карателей их излюбленного предлога: не бежать ведь закованному. Но его, закованного, убили.

Из тысячи восьмисот латышских учителей пострадало тогда семьсот человек: из их числа расстреляно двадцать шесть, повешено пять, исполосовано розгами до полусмерти семьдесят два, брошены в тюрьмы девяносто четыре, сослано тринадцать, заочно приговорены шесть, остальные спаслись бегством. Одному из учителей перед казнью нанесли сотни ударов нагайками. У четырнадцати учителей было сожжено все их имущество Самодержавие мстило учительству за приверженность революционному движению. Среди сельских народных учителей было немало социал-демократов и сочувствующих партии.

Народные учителя сыграли выдающуюся роль в организации восстаний в ноябре — декабре 1905 года во многих уездах латышского края. Учитель и поэт Ю. Диевкацинь, член ЛСДРП, был организатором и членом Распорядительного (Исполнительного) комитета Лиелзавадской волости Екабспилсско-го уезда; расстрелян в 1906 году. Учитель Ю. Зингберг руководил революционными выступлениями в Айзпуте; повешен в феврале 1906 года. Молодой поэт — учитель Антон Салум был организатором сельского центра ЛСДРП «Иманта» в Веспилбарге; расстрелян в 1906 году. Учитель Т. Целис — делегат съезда народных учителей латышского края, член Распорядиельного комитета Венской волости Добельского уезда; расстрелян в январе 1906 года.

В то лето и осень каратели убили в Венденском и Валкском уездах, то есть в Малиенах, свыше ста пятидесяти человек, а в Рижском уезде — шестьдесят пять. Велики были потери и в других уездах. В самой Риге в это же время было расстреляно без суда и следствия сто тридцать боевиков-дружинников. В этом большом промышленном центре реакция натолкнулась на особо упорное сопротивление революционных рабочих.

Бароны устраивали в Доме рыцарей шумные банкеты, на которых чествовали своих «защитников» и «спасителей» — офицеров карательных экспедиций. Бароны грелись у подожженных карателями крестьянских домов, домов учителей и расстреливали спасавшихся из огня. Сотни баронов вступили добровольно в так называемую «почетную полицию» и действовали заодно с кадровыми полицейскими, превосходя последних своей жестокостью.

«Лесных братьев» поставили вне закона. На них устраивали охоту, как на зверей. Им оставалось либо защищаться силой, либо быть схваченными и замученными. Генерал Вершинин приказал за каждого убитого полицейского расстреливать девять «братьев» в первом случае, а буде убийство полицейского или жандарма повторится в одном и том же селении, хуторе, волости, расстрелять двадцать семь, и сорок человек — в третьем случае. Примерно такая же «шкала» устанавливалась и другими генералами-карателями.

Бароны и князья собственноручно расстреливали и вешали попавших в их руки партизан. Богатейшие и знатнейшие, они убивали по нескольку безоружных пленных, зачастую схваченных только по подозрению. Некоторые бароны сами убили по двенадцати и даже шестнадцати, а то и больше двадцати человек каждый. Барон Остен-Сакен, владелец девяноста тысяч десятин, лично расстрелял несколько человек, среди них и поэта-учителя Диевкациня. От титулованных палачей не отставали и кадровые офицеры и генералы Руки этих господ были по локоть в крови лучших сынов народа.