Михаил Манакин - Полковая наша семья Страница 8

- Молодец, Мишка! Бей гадов!

Байло переступил через второго лежащего гитлеровца и рванулся по траншее вправо.

А я остался. Неуклюже привалившись затылком к стене траншеи, вытянувшись обмякшим телом, смотрел на меня незрячими уже глазами... тот самый солдат, которого мгновение назад настиг мой удар. И я вдруг почувствовал, как ноги мои стали будто ватными, а на тело навалилась страшная усталость. Чтобы справиться с дрожью, невесть почему охватившей меня, застегнул ватник, присел.

Бой затихал. Враг бежал, оставив траншеи. А я все никак не мог унять волнение.

В таком положении и нашел меня Кудояр. Заглянув мне в глаза, сильно тряхнул за плечи. Он понял все.

- Товарищ гвардии капитан, это я убил его...

Кудояр присел рядом:

- Да, ты убил врага. Ты, рядовой Манакин, выполнил свой долг.

И капитан неожиданно произнес другим тоном:

- На войне, Миша, убивают. Или он тебя, или ты его. Середины не бывает. И не может быть. Посмотри назад - сколько наших товарищей полегло. Это он стрелял, твой враг. Он пришел на нашу землю, а не ты на его. Пришел как разбойник. И цели у него разбойничьи. А ты защищаешь Родину, сестер своих, матерей. Вспомни, что они в твоей деревне натворили, сколько горя оставили после себя...

Слова ротного успокоили меня. Мне даже стало неловко за минутную слабость, но Кудояр и эту перемену в настроении почувствовал, уже другим, строгим голосом завершил беседу:

- А за смелые та умелые действия благодарю. Буду представлять к медали...

Эту медаль тогда мне так и не удалось получить. Сержант Байло рассказывал, что командир полка дважды вызывал ротного и спрашивал, за что, мол, награждается Манакин. Но представление все же подписал. А через неделю я уехал на курсы.

И вот теперь, по лукавым огонькам, игравшим в глазах Волкова, когда он обещал прийти вечером в роту с приятной вестью, я догадался: медаль, видно, не потеряна, он конечно же намекал на ее вручение.

Но это будет вечером. А пока, с наслаждением вдыхая густые запахи разогретого солнцем леса, я приближался к расположению роты и мысленно повторял слова своего доклада о прибытии. Однако с докладом пришлось повременить. Первый же встретившийся мне сержант быстро ввел в курс дела. Оказалось, что в роте автоматчиков не было сейчас ни одного офицера. Все три месяца, которые я провел на курсах, полк вел тяжелые бои. Лейтенант Воронежский и младший лейтенант Аксамитный находились на излечении в госпитале, а командир роты гвардии капитан Кудояр пошел с сержантом Байло принимать молодое пополнение.

Что же делать дальше? Не могу сказать, что мною владели только радостные чувства, вызванные появлением в родной роте. К ним подмешивалась и тревога: как-то сложатся у меня отношения с солдатами, с сержантами? Ведь совсем недавно они меня, мальчишку, учили воевать, опекали меня, когда надо - поругивали. А вот теперь я иду к ним командиром... Мне еще в училище советовали: "Лучше бы ты в другой полк, легче начинать будет". Нет, оставайся самим собой, решил я, и все сложится нормально. Но вот сейчас, перед встречей с боевыми товарищами, во мне боролись два противоположных чувства. С одной стороны, очень хотелось побыстрее предстать перед друзьями в новенькой офицерской форме, чтобы они увидели, как я разительно изменился, стал солиднее, а с другой - не покидало сомнение: а вдруг не признают во мне лейтенанта, будут подтрунивать, как над молодым петушком...

Но мои опасения развеялись неожиданно.

- Мишка! Манакин! - вдруг окликнул меня рослый солдат. - Товарищ лейтенант!

Оглянувшись, я узнал Алексея Лапика и так обрадовался этой встрече, что вмиг забыл о своих сомнениях.

- Неужели к нам, товарищ лейтенант? Вот здорово! Как я рад. А у нас в роте все новенькие. Шутка ли - три месяца боев... Да я вас сейчас к капитану отведу. Вот будет радости. Это рядом, на сборном пункте...

Он, Алексей, каким-то образом сразу дал понять, что принял меня как командира, старшего по званию, и в то же время будет оставаться искренним, надежным, открытым товарищем. Он был мудрым человеком, рядовой Алексей Лапик. И мне стало легко, свободно.

- Спасибо, Алексей, я сам пойду представлюсь. А ты подожди здесь, расскажешь о товарищах: кто где...

- А-а, старые кадры возвращаются, - приветствовал меня Кудояр, обнимая и похлопывая по спине. - Рад за тебя. Возмужал. Ну что ж, принимай первый взвод автоматчиков. Будем вместе бить фашиста.

...Лапик, судя по всему, уже успел рассказать солдатам о новом командире взвода, и, похоже, рассказ его был выразительным, потому что во взглядах своих подчиненных я почувствовал какой-то почтительный интерес. И вообще благодаря Алексею мое вхождение в должность получилось более скорым и естественным, чем я предполагал. Как-то так случилось, что даже немудреное бытовое устройство взводного Лапик взял на себя: узнав, что я еще не обедал, он схватил котелки:

- Сейчас, я мигом принесу.

- Не надо! - запротестовал было я. - Сам схожу, кухня ведь рядом.

- Нет, - весело возразил Алексей, - вы командир взвода, не положено.

Так и стал он самым близким для меня в подразделении человеком и самым необходимым. Алексей добровольно взял на себя обязанности нештатного ординарца, за что я ему был очень признателен. Фронтовая жизнь показала, что без такого человека практически нельзя обходиться. Вот и получилось, что у командиров ротного и взводного звена такие солдаты несли двойную нагрузку. Очень часто при этом офицера и солдата связывала внешне неброская, но крепкая дружба.

Знакомиться ближе с личным составом взвода мне пришлось в ходе боев, боев тяжелых, упорных.

Пока я учился на курсах, в дивизии произошли большие перемены. Более двух месяцев она находилась в резерве, где пополнилась личным составом и техникой. В ходе подготовки к боевым действиям в мае проводились тактические занятия: надо было сколачивать подразделения. Активно велась в тот период партийно-политическая работа, значительно укрепились, особенно в ротном звене, партийные и комсомольские организации. В июне на базе нашей дивизии началось формирование 9-го гвардейского стрелкового корпуса, в который вошли еще несколько бригад и артиллерийский полк. Войска Западного фронта на брянском направлении готовились к большой операции. И 61-й армии был передан наш корпус. Таким образом, дивизия оказалась в составе ударной группировки этой армии и была нацелена на Волхов. Надо сказать, что наступление, начавшееся 5 июля 1943 года, не удалось. В течение нескольких дней, несмотря на многочисленные атаки, героизм бойцов и командиров, наши части не смогли прорвать оборону противника и перешли в конце концов к обороне.

Именно в этот период я вступил в командование взводом. Затишье было зловещим. Немцы вели упорную разведку, тщательно прощупывая наш передний край, и мы понимали, что они готовятся к активным действиям. И этот день пришел. 11 августа наш полк получил приказ форсированным маршем следовать в район населенного пункта Железницы с задачей сразу же контратаковать противника, прорвавшего на одном из участков наш фронт.