Рэнди Тараборелли - Мадонна. В постели с богиней Страница 87

Красота Карлоса и его целеустремленность произвели впечатление на Мадонну. Она стала поддерживать с ним контакт. История знакомства суперзвезды и никому не известного тренера по фитнесу выглядит странно. Но в тот период Мадонна вполне могла познакомиться с мужчиной в Центральном парке. Можно себе представить, что рассказал вечером Карлос Леон своим дружкам! Через некоторое время Мадонна и Карлос Леон стали встречаться.

Дружелюбный Карлос скоро стал сопровождать Мадонну в Нью-Йорке, Майами и Лос-Анджелесе. «Мы собираемся пожениться, — неожиданно заявила Мадонна на вечеринке в честь своего тридцатисемилетия, — но ждем завершения съемок «Эвиты». Разумеется, такое заявление озадачило заинтересованных наблюдателей, которые не могли понять, кто такой Карлос Леон и какое место он занимает в жизни Мадонны. («В этом вся разница между мной и Мадонной, — сказала подруга Мадонны Рози О'Доннелл. — Она спит со своим тренером, я же своего игнорирую».) Еще больше удивились друзья Мадонны, знавшие о том, что она уговаривала Шона Пенна стать отцом ее ребенка. Однако пытаться найти здравый смысл в поступках Мадонны совершенно бесполезно, и все ее друзья прекрасно об этом знали.

Казалось, что в тот момент она чувствовала себя неспособной на подлинные отношения с мужчинами и просто не хотела ждать и снова откладывать рождение ребенка. Мадонна — очень нетерпеливая женщина, и это может подтвердить каждый, кто ее знает. После Тони Уорда она очень высоко подняла планку, которую должен преодолеть мужчина, желающий занять место в ее жизни. С этой задачей не справился никто. Но она захотела иметь ребенка, а идеальные отношения можно было отложить на потом.

Во время приездов Карлоса Леона в Аргентину они с Мадонной редко ночевали в одной спальне, что дало сплетникам пищу для слухов относительно характера их отношений. Тогда никто не знал, что с момента начала съемок «Эвиты» Мадонну мучили кошмары. «Меня постоянно кто-то преследовал, ловил и терзал, — вспоминала Мадонна позднее. — Эти сны преследовали меня каждую ночь. Я просыпалась в холодном поту». Мадонна спала в большой спальне, а Карлос — в комнате для гостей. Довольно часто они начинали ночь вместе, а потом Карлос перебирался в маленькую комнату.

Услышав сердцебиение своего ребенка, Мадонна задумалась о будущем фильма. Что делать с «Эвитой»? Доктор сообщил ей, что она на десятой неделе. Мадонна поняла, что нормально выглядеть она будет еще недель семь. Но большая часть танцевальных номеров была отложена на последний этап съемок. «Разумеется, они могли бы пригласить дублершу для танцевальных номеров, — говорила Мадонна, — но сама мысль о том, что меня кто-то заменит, была мне отвратительна».

Пытаясь разобраться в собственных чувствах и планах, Мадонна сообщила новость только самым близким — своему тренеру, помощнику и отцу ребенка, Карлосу Леону. Сестрам она ничего не сказала, остались в неведении и друзья. «Я ничего не стыдилась», — говорила Мадонна. Больше всего она боялась, что обо всем разнюхают журналисты желтой прессы. Она знала, что сообщение о ее внебрачной беременности станет сенсацией и превратит ее жизнь в настоящий ад. «Они всюду разошлют своих фотографов и операторов, чтобы меня терзать, — говорила она, — и мне не удастся спокойно закончить фильм».

Когда она поняла, что ей придется все рассказать Алану Паркеру, Мадонна решила сделать это по телефону.

«Присядь, Алан, — сказала она вместо приветствия. — Я беременна».

«Какой срок? — спросил пораженный Паркер. — Я имею в виду, когда все это случится?»

Финальная гонка

Алан Паркер пытался не паниковать, но, как он признавался впоследствии, он сразу же начал рассчитывать, сколько недель съемок у него осталось для завершения своего грандиозного фильма, сколько недель его звезда будет оставаться стройной и красивой. Ему ничего не оставалось, как только поздравить Мадонну и согласиться с тем, что нужно подождать и посмотреть, что случится дальше. Они договорились держать беременность Мадонны в тайне из страха перед тем, что реакция прессы сделает завершение съемок невозможным. Мадонна впоследствии вспоминала, что она чувствовала себя девочкой-подростком, скрывающей от строгих родителей свою беременность.

Очень скоро члены съемочной группы заметили, что режиссер кардинальным образом изменил план съемок, особенно в отношении танцевальных номеров. «Если бы я рассказала, они бы решили, что я сошла с ума», — говорила Мадонна. У них с Паркером не было выбора — им пришлось посвятить в свою тайну одного из продюсеров. Но от друзей и коллег Мадонна по-прежнему таилась. Чем меньше людей знало о ее положении, тем надежнее можно было сохранить тайну. «Я чувствовала, что у нас началась отчаянная гонка, — рассказывала Мадонна. — Как мне удалось так удачно позировать для рекламных фотографий, когда я не влезала ни в один из своих костюмов?»

В своем номере Мадонна предавалась печальным мыслям. Беременность должна была бы радовать ее, но почему-то так не получалось. Мадонна чувствовала, что она может погубить все то, над чем и она сама, и остальные члены съемочной группы так напряженно трудились. Успех этого фильма был чрезвычайно важен для всех. «Все, чего я хочу, — это всего лишь немного покоя, — говорила Мадонна сама себе. — Неужели я прошу слишком многого?»

Съемки были очень напряженными. Часто они проходили на морозе. Снимали факельные шествия с требованиями освободить Перона. Порой Мадонне приходилось почти целый день проводить на ногах, снимаясь в танцевальных номерах. Во время одной из сиен, где Мадонна играла уже больную Эвиту, ей нужно было упасть на пол ничком. Дубль за дублем Мадонна покорно падала и падала. Когда съемка завершилась, она была вся в царапинах. Она страшно ругалась и сердилась, но в глубине души гордилась своей работой. («Я знала, что это будет очень трогательная сцена».) Работать было тяжело, пожалуй, даже тяжелее, чем в начале съемок.

Возвращаясь в отель и изучая свое отражение в зеркале, Мадонна не находила на своем лице радости, связанной со столь желанной беременностью. Она видела измученную женщину с фигурой, далекой от идеальной. Отчетливо проявились морщинки вокруг рта, гусиные лапки в уголках глаз. Мадонна усаживалась за туалетный столик и начинала накладывать макияж. На публику она выходила, только когда ее внешний вид был безукоризнен. И с каждым днем этот процесс занимал все больше и больше времени.

Мадонну постоянно знобило, она никак не могла согреться. Она ждала, когда же съемочный день закончится, чтобы немного расслабиться и подремать, что, впрочем, удавалось ей не часто. Она паниковала, срывалась, «как Джуди Гарленд в конце жизни». Впоследствии Мадонна признавалась, что ее преследовало ощущение, что она разрушает все то, что так тщательно и со старанием строила всю жизнь. Она чувствовала, что теряет все то, чего с таким трудом добивалась.