Станислав Ваупшасов - На тревожных перекрестках - Записки чекиста Страница 88

- Теперь ждите, Станислав Алексеевич,- закончил свой рассказ Дмитрий Меньшиков,- не сегодня-завтра пожалуют лесные Чапаевы и Щорсы.

- Спасибо, Дмитрий Александрович,- сказал я и пожал крепкую руку начальника разведки.- Погулял вдали от отрядов ты не зря. А как партизаны этих трех районов бьют врага?

- Отлично, Станислав Алексеевич! Группы и отряды небольшие, 20 человек для них предел, а сражаются славно. Немецкие гарнизоны и администрация живут, как в осаде. Посылают карателей прочесывать леса, а партизаны встречают их огнем, наносят потери - и уходят. Просто неуловимые, грозные ребята!

Так по инициативе самих вооруженных патриотов в нашем лагере 17 июня 1942 года открылась первая партизанская конференция.

Лагерь по тогдашнему теплому времени был у нас летний, жили мы в шалашах, сложенных из еловых веток и покрытых выкрашенными в защитный цвет парашютами. Внутри настилалась свежескошенная пахучая трава, на которой крепко спалось после боевых операций и многокилометровых переходов. Над кухней и складами устроили навесы из сосновых досок, сочившихся липкой прозрачной смолой. Обстановка была спартанская - простая, суровая, полезная для здоровья. Командование поощряло физические упражнения, водные процедуры и вообще закалку организма, ибо телесная хилость не отвечала условиям и задачам нашей работы.

Делегатов конференции (это были главным образом заместители командиров отрядов и групп) мы собрали прямо под открытым небом, на тенистой лужайке. С большим удовольствием разглядывал я новых сподвижников. Бородатых не было. Партизаны предпочитали ходить бритыми хотя бы потому, чтобы не иметь особых примет и не привлекать внимания оккупантов, которым стало бы очень просто узнавать по бороде партизана. У всех имелись бритвенные приборы, а кроме того, в лесных лагерях существовали парикмахерские. Лица у делегатов были разные молодые и старые, красивые и некрасивые, но все загорелые, обветренные, и на каждом печать решимости, мужества, одержимости святой целью.

Мне вспомнилось, как мы отправляли в Минск первую группу разведчиков и с какой неожиданной трудностью столкнулись. Настя Богданова отличалась врожденной артистичностью, зато мужчины не сразу научились перевоплощаться, и мы вдруг с ужасом увидели, что у всех у них поразительно гордые, смелые лица. Ничего себе, порабощенные славяне! Да фашисты могли расстрелять их за одно выражение лица! Пришлось долго тренировать разведчиков, добиваться, чтобы они выработали маску покорности, забитости, приниженности и надевали ее всякий раз, когда необходимо. Занятие оказалось не из легких - попробуй уничтожь во внешнем облике человека то, чем полна его внутренняя жизнь.

Одеты делегаты конференции были пестро. У оставшихся в тылу врага командиров Красной Армии сохранились детали форменного обмундирования гимнастерки, пилотки, звездочки. Остальные носили штатские пиджаки, рубашки, кепки, некоторые одевались в трофейные серо-зеленые мундиры вермахта и даже черные эсэсовские куртки. Партизаны не любили немецкую форму, как по причине моральной, так и из чисто практических соображений: она становилась опасной при встрече с товарищами из другого отряда - те свободно могли посчитать своих за врагов и недолго думая обстрелять. Столь же рискованно было заезжать без предупреждения на территорию соседей в трофейной машине - немедленно закидают гранатами. Лесная война приучила патриотов к быстрым решениям и стремительным действиям, а ненависть к врагу была поистине испепеляющей. Неприятельская одежда была хороша в случаях соприкосновения с противником: пока тот разберется, с кем имеет дело, можно на него внезапно напасть или, напротив, уйти - в зависимости от боевого задания и соотношения сил.

Чаще всего ее носили просто из нужды, потому что ничего другого не имели. В большом ходу были трофейные сапоги, а порой партизаны надевали и лапти, когда становилось уж совсем туго. Мне самому пришлось в то первое лето лесной войны походить некоторое время в лаптях, пока не разжился фашистскими сапогами, свои-то я износил в дальнем снежном рейде и весенней распутице.

Все партизаны, если не было армейской звездочки, носили на головных уборах красные ленточки. Они мне всегда напоминали миниатюрные знамена страны. Люди, осененные ими, были в высшей степени замечательными людьми.

Выступали они коротко, деловито, не выпячивали успехов, не скрывали ошибок. Никто не говорил прописных истин, каждое произнесенное слово имело конкретность и силу гражданского поступка, оно оплачивалось кровью, за ним стояли жизни патриотов, судьбы Родины.

Командиры поделились боевым опытом, условились о взаимодействии, обсудили перспективы развития партизанской войны в минской северо-восточной зоне. На этот раз решено было не объединять мелкие группы в укрупненные подразделения, а добиться того, чтобы каждая из них выросла в большой отряд, способный решать разнообразные оперативные задачи. Всем отрядам были определены секторы действия и направления главных ударов. Единодушно приняли решение усилить диверсии на железных и шоссейных дорогах, чаще производить налеты на вражеские гарнизоны и оккупационные учреждения, уничтожать их беспощадно.

В знак предстоящего роста партизанских групп конференция наименовала их отрядами и присвоила звучные названия. Самым первым в нашей зоне возник отряд Николая Прокофьевича Покровского, к июню 1942 года в нем насчитывалось уже около 200 бойцов. Его мы назвали "Беларусь"{3}.

Отряд Сацункевича - "Разгром", Кускова - "Непобедимый", Иваненко-Лихого "Правда", Дербана - "Большевик", отряд Моряка - "Искра", Бережного "Комсомолец", Деруги - "Коммунист". Не буду комментировать эти названия, они говорят сами за себя, в них отразились надежды, стремления, идеалы сражающегося народа.

Радисты спецотряда отправили в Москву шифровку с просьбой утвердить решения конференции и оформить все отряды как самостоятельные боевые единицы. После того как я объявил, что столица Родины уже знает о вновь названных отрядах, на глазах многих делегатов появились слезы.

По предложению делегатов для координации операций в минской северо-восточной зоне был избран военный совет. В него вошли: майор С. А. Градов (председатель), майор В. Т. Воронянский (заместитель председателя), И. М. Тимчук, лейтенант С. Н. Долганов, И. И. Ясинович.

Затем делегаты занялись "повышением квалификации". Капитан Луньков разложил на траве для всеобщего обозрения разнообразную диверсионную технику и провел несколько показательных уроков. Все делегаты получили из наших запасов толовые шашки, взрыватели и бикфордов шнур. Укладывая боеприпасы в походные мешки, партизанские командиры благодарили спецотряд и шутили: