Любовь Сирота - Припятский синдром Страница 9

Женщина мигом исчезает в доме и возвращается с полным ведром воды и кружкой.

— Большое спасибо, — благодарят хозяев друзья, — мы сейчас же все вернем… Спасибо!.. — устремляются они в обратный путь между автобусами.

— Нэма за що!.. Бувайтэ здорови!.. — несутся им вдогонку тревожные голоса.

Подойдя к автобусу, они видят около него пассажиров, вышедших немного размяться. Все галдят, кто о чем.

— А ну, кто тут больше всех пить хотел, налетай!.. — радостно пропел Олег.

— Анюта, ты где? — позвала Ирина.

— Тута… — выныривает Анюта у ее ног.

— Пей, малышка! — протянул ей полную кружку Олег.

Та жадно пьет, обливаясь, в то время как остальные дети ринулись к ведру.

Саша, заметив кого-то, идет вдоль автобуса. Навстречу ему спешит откуда-то взявшийся Деханов. Они, остановившись в двух шагах и смешно покачиваясь, друг друга разглядывают.

— Слушай, друг, — дурачится Рахлин, — что-то лицо мне твое знакомо…

— И мне твое, кажется, знакомо!..

— Тебя как зовут?

— Александр. А тебя?

— И меня Александр!

— Тезка! Откуда же ты?

— Из Припяти!

— И я из Припяти!..

— Зем-ля-ки!!! — в один голос вопят они и бросаются друг другу в объятия. Затем, в обнимку, приближаются к «водопою».

— Я твою красную мантию издали заметил и бегом сюда… Привет, други! — жмет руки Ирине и Олегу Деханов. — Я же сказал, что скоро встретимся!..

— Откуда ты свалился? — спрашивает Олег.

— Вон из того «Икаруса»… Раз — два — три… пятый от вашей кареты.

— Смотри, так и отстать немудрено!..

— Ничего. Вот вы меня водицей угостите, и рвану к своим!..

— Ну, что, детвора, все напились? — спрашивает Олег и, не обнаружив желающих, протягивает кружку гостю.

Вдруг автобусы засигналили, взревели моторы. Саша, вернув кружку и махнув друзьям рукой на прощание, бросился к своему «Икарусу». Все заспешили по машинам.

Олег с Ириной растеряно переглянулись.

— Как вернуть ведро? — кричит сквозь рев машин Ирина добросердечным иванковцам.

В редкие просветы меж двинувшимися автобусами можно разглядеть, как хозяева ведра жестами показывают им — оставить ведро на той стороне улицы.

— Нэ турбуйтэсь!.. Хай соби там залышаеться!.. — донесся с другой стороны зычный голос хозяина.

Ирина и Олег запрыгивают в гудящий автобус, который тут же рванул догонять чуть оторвавшуюся колонну, потянув за собой длинный хвост следующих за ним машин.

За Иванковом автобус, вслед за еще двумя, свернул вправо — в сторону села Обуховичи, куда, как оказалось, везли квартироваться наших эвакуантов. У села в остановившийся автобус вошла энергичная, взволнованная женщина-распорядительница, она же председатель сельсовета, в руках у которой были какие-то списки. Она показывает водителю, куда нужно ехать и где останавливаться.

У большого добротного дома, где первый раз затормозил автобус, стоят пожилой мужичок и толстуха в грязном переднике, хмуро и неприветливо глядя на свою председательшу, ведущую к ним сразу две семьи, у которых в сумме оказалось пятеро детей.

И дальше, почти всюду, также невесело и напряженно встречают местные жители непрошенных постояльцев. Лишь в некоторых хатах хозяева радушны. А из одной дед с бабкой и шустрым пареньком даже выбежали навстречу, помогая нести в дом нехитрые пожитки переселенцев.

Подходит очередь и до наших друзей. Оказалось, что Антонина тоже решила ехать с ними в Киев, к родственникам. Саша пошел к водителю договариваться о дальнейшем маршруте, а к ним подходит председатель.

— Запишите нас всех вместе, — просит Ирина.

— Сколько вас?..

— Четверо взрослых и двое детей…

Председатель записала, когда Саша уже возвратился от водителя.

— Ну, что? — встречает его Олег.

— В Киев он не может довезти, а до Иванкова согласился, говорит — оттуда можно рейсовым. Велел ждать у дома, куда нас определят, а он заберет еще нескольких желающих и минут через пять подъедет за нами…

Домик, куда их привела председатель, не велик и не мал, и удивительно аккуратен. В глубь двора ведет долгая аллея, вправо и влево от которой густо растут фруктовые деревья да зеленеющие кусты сирени. Здесь же гребутся куры. Молодая дородная женщина в легком платье без рукавов и с глубоким вырезом на пышной груди, стирает белье во дворе.

— Идите к ней. Скажите, что вас к ней распределили. А у меня еще дел невпроворот!.. — сказала председатель и, не простившись, удалилась.

Антонина с Аннушкой и Денисом остались на улице, а ребята с Ириной прошли по аллее во двор.

Хозяйка, увлеченная стиркой, заметила их не сразу. Но вот, подняв голову и мокрой обнаженной рукой придерживая волосы, разглядывает она пришельцев.

— Здравствуйте! — кланяется Саша. — Простите, но нас к вам распредели…

— Ах! — зарделась женщина. — День добрый!.. Господи, а я ж стирку затеяла… Ах ты, Божечки!.. Куда же я вас?! Вы втроем?..

— Нет. Четверо взрослых и двое детей, — ответил смущенный Олег, глядя на горы белья на скамье и под ней, на ушаты с горячей водой — стирка, действительно, была грандиозная.

— Божечки! Ай-ай-ай!.. Мне ведь и постелить-то нынче нечего — все в стирку собрала, — причитает хозяйка, вытирая руки.

Она уже намерилась пригласить их в дом, но Ирина останавливает озадаченную женщину:

— Не беспокойтесь!... Мы надеемся сегодня добраться до Киева… Если удастся, так уж не вернемся и не стесним вас… Ну, а если сегодня не выйдет, тогда мы только переночуем у вас как-нибудь, хоть на полу… Не беспокойтесь… У нас свои планы!..

— Это мы так, на всякий случай зашли к вам, вдруг до вечера из Иванкова не выберемся, как знать… Вы просто запомните нас… на всякий случай, — поддержал Ирину Олег.

— А! — облегченно вздыхает хозяйка. — Конечно, конечно… Пожалуйста, приходите! Что-нибудь придумаем с ночлегом… Конечно, что уж там… Приходите, пожалуйста!..

Они выходят на улицу, где уже ждет автобус, из окон которого машут им Аннушка и Денис.

В Иванкове у вокзала, прощаясь с водителем, Саша спрашивает:

— Сколько с нас, шеф?

— Да что ты?! Какие деньги!.. — сверкнул черными уставшими глазами водитель. — Вам еще пригодятся!.. Будьте здоровы!..

Они удивительно быстро купили билеты на киевский рейс. Был уже вечер, и только теперь они вспомнили, что целый день не ели.

У стоянки автобусов на скамье под открытым небом разложили они продукты — у кого что нашлось! А нашлось немало: хлеб, молоко, яйца, сметана, кусочки копченой колбасы и даже длинный свежий парниковый огурец. Так что все с аппетитом приступили к трапезе. Уставшие, голодные дети едят с особым удовольствием.