Пушкин - Иона Ризнич Страница 9

Открытие Лицея

Лицей был открыт 19 октября 1811 года. Этот день впоследствии отмечался выпускниками как «День Лицея».

В день открытия лицея имело место пышное торжество. В придворной церкви служили обедню и молебен с водосвятием. Будущие лицеисты на хорах присутствовали при служении. После молебна духовенство со святой водою пошло в лицей, где окропило все заведение.

В зале между колоннами поставлен был большой стол, покрытый красным сукном, с золотой бахромой. По правую сторону стола стояли в три ряда лицеисты, директор, инспектор и гувернеры; по левую – профессора и другие чиновники лицейского управления. Император Александр явился в сопровождении членов семьи: с ним была его красавица-супруга, мать – вдовствующая императрица, младший брат и сестра. Поприветствовав все собрание, царская фамилия заняла кресла в первом ряду. Министр сел возле царя.

Среди общего молчания началось чтение. Тогдашний директор департамента министерства народного просвещения Мартынов тонким голосом прочел манифест об учреждении Лицея.

Затем выдвинулся на сцену директор Василий Федорович Малиновский. Он был очень бледен и тихим голосом, запинаясь, прочел по бумажке речь, которую смогли расслышать далеко не все. Смущался он вот из-за чего: Василий Федорович речь читал не свою. Сочиненное им сочли неподходящим и в последний момент вручили директору другой листок.

Как был обустроен Лицей?

Для Лицея был отведен огромный четырехэтажный флигель Царскосельского дворца. На нижнем этаже располагались хозяйственные помещения, квартиры инспектора, гувернеров и некоторых других чиновников; на втором этаже – столовая, больница с аптекой и конференц-зал с канцелярией; на третьем – рекреационная зала, классы, кабинеты, комната для газет и журналов, библиотека; на верхнем – дортуары, то есть спальни учащихся. Для них на протяжении вдоль всего строения во внутренних поперечных стенах прорублены были арки. Таким образом образовался коридор с лестницами на двух концах, в котором с обеих сторон перегородками отделены были комнаты; всего пятьдесят номеров. Спальни были обставлены одинаково: железная кровать, комод, конторка, зеркало, стул, стол для умывания. На конторке чернильница и подсвечник. Общие помещения были отделаны богаче: ламповое освещение, паркетные полы. В зале на стенах висели большие зеркала, стояла мебель с дорогой обивкой[10].

Пушкин жил в комнате номер 14, и окна ее выходили в лицейский сад. Однако с тех времен здание было настолько перестроено, что найти эту комнату не представляется возможным.

Лицей соединял в себе черты высших и средних учебных заведений, хотя многим поступившим нужны были начальные учителя. Поступил поэт в Лицей двенадцати лет. Одним его товарищам было по десять лет, а другим уже исполнилось четырнадцать. Но их никак не разделили по летам и познаниям, а посадили всех вместе и читали, например, немецкую литературу тому, кто едва знал немецкую азбуку. Поэтому ученикам часто приходилось наверстывать упущенное, и далеко не все складывалось гладко.

Однако жилось лицеистам хорошо! За чистотой строго следили. По лицейским правилам, нижнее белье у мальчиков меняли два раза в неделю, а столовое и на постели – раз в неделю. Каждую субботу лицеисты шли в баню. Приставленные к ним дядьки убирали их комнаты, чистили сапоги, штопали и стирали. Отношения учеников с дядьками были добрыми.

Особо лицеисты полюбили дядьку Леонтия Кемерского, польского шляхтича, у которого можно было найти конфеты, выпить чашку кофе или шоколаду (даже рюмку ликеру – разумеется, тайком). Он иногда, по заказу именинника, за общим столом вместо казенного чая ставил сюрпризом кофе или шоколад с сухарями.

Воспитанникам нельзя было ездить домой, а если и можно было видеться с родителями, то очень редко. Такие правила были продиктованы заботой об их здоровье: чем меньше контактов с внешним миром, тем ниже риск эпидемий.

Распорядок дня был следующим: вставали мальчики по звонку в шесть утра. Одевались, шли на молитву. Утреннюю и вечернюю молитву читали вслух по очереди. В семь часов начинались занятия, продолжавшиеся всего два часа, затем – чай и прогулка. С десяти до двенадцати – снова занятия, а потом снова прогулка. Затем обед, после него – разнообразные занятия до пяти вечера, когда лицеистов ждали вечерний чай, прогулка и повторение уроков.

Физическому здоровью воспитанников уделялось много внимания: прогулка три раза в день во всякую погоду была обязательной. Вечером в зале – игра в мяч и беготня. По средам и субботам – танцевание или фехтование.

В половине девятого раздавался звонок к ужину. После ужина до 10 часов – рекреация, то есть отдых. В 10 – вечерняя молитва, сон. В коридоре на ночь ставились ночники во всех арках. Дежурный дядька мерными шагами ходил по коридору.

Обед состоял из трех блюд (по праздникам из четырех). За ужином подавалось два.

Кормили лицеистов очень хорошо. При утреннем чае всегда подавалась крупитчатая белая булка, за вечерним – полбулки. В столовой по понедельникам выставлялось меню на всю неделю. Тут совершалась мена порциями по вкусу. Сначала даже давали по полстакана портера за обедом, но потом сочли это излишним и заменили английское темное пиво отечественным квасом и чистой водой.

Носили лицеисты форменную одежду.

Первоначально форма состояла из двубортного синего сюртука или легкой куртки с красным воротником и оторочкой, синего суконного жилета и прямых длинных брюк.

Для парадных случаев служил мундир с красными обшлагами и воротником, украшенный золотыми (для старшего возраста) или серебряными (для младшего) петлицами. Под него надевали белый пикейный жилет и щеголеватые белые панталоны с ботфортами.

Зимой лицеисты носили шинели серого сукна с красной отделкой и синюю фуражку с лакированным козырьком.

Кроме того, по обычаю того времени, предусмотрены были ночные чепчики, бумажные колпаки, варежки, полусапожки, башмаки, калоши.

Но с началом войны 1812 года на одежде пришлось экономить, и вместо красивых синих сюртуков лицеистам стали выдавать скучные серые, почти такие же, как у малолетних придворных певчих. Жаловались юноши и на то, что казенное платье часто плохо сидело. К тому же шилось оно долгие сроки и успевало износиться. Те из лицеистов, кому позволяли средства, заказывали свое платье. Ну а те, кто был победнее, вынуждены были латать прохудившуюся одежду.

Пушкин как ученик

Пушкин поразил всех товарищей ранним развитием, обширным умом и в то же время раздражительностью и необузданностью. Даже его ближайшие друзья признавали, что общаться с ним временами было тяжело. Он был неловок и