Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына - Хуан Пабло Эскобар Страница 9

Одна из наших тогдашних посетительниц – Анхела, девушка Попая, – попросила нас посетить наркоторговца Ивана Урдинолу в тюрьме Ла-Модело в Боготе: он хотел передать нам сообщение от главаря картеля Кали. Имя Урдинолы было нам знакомо – как-то отец показал нам письма, в которых Урдинола выражал солидарность с отцом и уверял его, что не связан с картелем Кали.

Просьба показалась нам странной, и еще более странным – то, что ее передали через девушку Попая. Однако мы еще не знали, что начинается один из самых трудных периодов нашей жизни, еще более опасных, чем худшие из дней, когда мы вместе с отцом были в бегах, а его враги дышали нам в спину. Мы собирались совершить невообразимое: попытаться примириться со многими наркокартелями. Мне вот-вот должно было исполниться семнадцать, и мне было очень страшно столкнуться с той гранью реальности, которой я не мог избежать, как бы ни хотел. В конце концов, я был сыном Пабло Эскобара, и когда он умер, его враги закономерно обратили свои взоры на меня.

Мы с матерью не сразу смогли решить, ехать ли к Урдиноле. С разрешения Генеральной прокуратуры, защищавшей нас и выдававшей пропуска, мы пока что начали посещать людей отца в тюрьмах Ла-Модело и Ла-Пикота. Несмотря на то, что у каждого из нас были телохранители, мы старались ездить в тюрьмы по отдельности, чтобы не оказаться слишком заманчивой мишенью для тех, кто решил бы напасть. Наша цель состояла в том, чтобы обсудить со всеми людьми отца возможность заключения мира с другими картелями.

Убедить их отказаться от вражды было нетрудно: ни у кого из них уже не осталось былой военной мощи, и возвращение к войне стало бы самоубийством. Еще яснее об их мнении говорило то, что многие после рейда на тюрьму Ла-Катедраль, даже не посоветовавшись с отцом, сдались в руки вершителям порядка, потому что безумно устали от бесконечного насилия.

В один из тех дней я отправился в тюрьму Ла-Пикота, где находились Серьга, Тити́ и Грязь. Там же я впервые издалека увидел Леонидаса Варгаса, легендарного мафиозо, чья территория находилась в департаменте Какета, недалеко от границы с Эквадором. Очень быстро ко мне подошел один из людей отца и передал, что у Варгаса есть для меня сообщение: отец был должен ему миллион долларов, и теперь он требовал этот долг. Поначалу это вызвало у меня немалые сомнения, однако несколько заключенных поручились, что отец и «дон Лео» были довольно-таки близки. Один из них даже добавил:

– Хуанчо, вашей семье стоит найти способ заплатить этому человеку. Он честен, но жесток. Было бы лучше все с ним уладить.

Итак, долг был реальным, однако у нас все еще не было денег. Но по счастью примерно тогда же Генеральная прокуратура наконец решила вернуть один из самолетов отца, конфискованных почти десять лет назад. Его оценивали практически в ту же сумму, которую мы были должны Варгасу – около миллиона долларов. В итоге и нам, и в каком-то смысле ему очень повезло: в заброшенном ангаре аэропорта Олайя Эррера мы нашли несколько деталей самолета стоимостью триста тысяч долларов, годных только для этой модели, и решили отдать их в подарок к роскошному воздушному судну. Как только пилоты подтвердили, что самолет в хорошем летном состоянии, Варгас его забрал.

Так мы погасили еще один долг отца и избавились от еще одного потенциального врага. Мы не хотели новых войн. Нужно было устранить любую угрозу нашим жизням, и сделать это можно было только деньгами или активами.

После долгого напряженного обхода тюрем все же пришло время навестить Ивана в Ла-Модело. Мать уже приходила к нему поговорить, но Урдинола настаивал на том, чтобы я присоединился. И вот однажды утром в начале 1994 года я вышел из резиденции «Такендама», совершенно бледный от страха, что наверняка заметили и телохранители, и водитель бронированного внедорожника Генеральной прокуратуры. Когда мы приехали в тюрьму, и я уже собрался покинуть машину, водитель схватил меня за локоть и вложил в руку маленький бело-золотой брелок с изображением младенца Иисуса.

– Хуан Пабло, я хочу, чтоб Он защитил тебя. Я знаю, ты переживаешь один из самых трудных моментов своей жизни, – сказал мужчина, и я, тронутый до глубины души, поблагодарил его, глядя ему в глаза.

Чтобы никто лишний не узнал меня, я был в больших солнцезащитных очках. Охрана провела меня в крыло строгого режима, где я встретил Отто и Попая, и уже они сообщили мне, что Урдинола ожидает меня. Двор был полон мужчин, когда-то служивших отцу, старых знакомых вроде Хосе Фернандо Посады и Серхио Альфонсо Ортиса по прозванию Птица.

– Не волнуйся, Хуанчо, дон Иван – хороший человек и крестный моего сына, – таким заверением Попай завершил поток восхвалений Урдинолы, на мой взгляд – совершенно излишних. – Ничего с тобой не случится.

Я вошел в камеру. Иван действительно ждал меня в компании двух незнакомых мужчин. Следом появились еще пятеро; один из них привлек мое внимание больше прочих чрезвычайно высоким ростом и аурой таинственности.

– Ну, брат, ты знаешь, кто выиграл войну, и знаешь, что новый глава всей мафии – дон Хильберто Родригес Орехуэла. Так что тебе придется отправиться в Кали, чтобы решить с ними свои проблемы, но сначала мы должны убедиться в твоей договороспособности.

Я спросил, какие доказательства будут достаточными, и получил ответ: я должен был отозвать заявление в прокуратуру с обвинением глав картеля Кали в том, что бомбу в пентхаус в Медельине 13 января 1988 года подложили по их приказу. Это был один из самых ужасных моментов в моей жизни, но я знал, что выбора у меня фактически нет. Иван добавил, что адвокат приедет ко мне в ближайшие несколько дней. Отказаться от старого обвинения в обмен на возможность остаться в живых. Это казалось достаточно простым решением, однако один лишь взгляд в глаза Урдиноле – и меня обуял дикий страх.

– Дон Иван, мне очень жаль, но я действительно боюсь ехать в Кали. Никто в здравом уме не отправится на верную гибель. Я знаю, что многие туда ездили и возвращались живыми, но если туда поеду я, то вернусь разве что в мешке для трупов. Просто потому, что я сын Пабло…

Я пытался быть честным, но добился только весьма раздраженного ответа Урдинолы:

– Да кем ты себя возомнил, что не собираешься ехать в Кали? Убить вас готова даже