Александр Аникст - Шекспир Страница 9

Смельчаки бросались в неизведанное, пересекали океаны на утлых суденышках; углублялись в недра земли, ища ее сокровищ; анатомировали человеческое тело, стремясь понять источники и законы жизненной силы этого сложнейшего организма, не имея микроскопов, не обладая средствами химического анализа; устремляли взоры в небо, желая постичь беспредельность вселенной, вооруженные для этого примитивными оптическими приборами.

Самое изумительное — это то, что при столь малых средствах они достигли поразительных результатов. Этим они были обязаны прежде всего своей смелой мысли. Открытое ими заложило основу нашей культуры и цивилизации. Им принадлежит честь установления некоторых первейших истин, кажущихся теперь само собой разумеющимися, открытие и защита которых требовали смелости и жертв.

Как никогда до тех пор, люди поверили в собственные силы и возможности. Может быть, они даже были слишком самоуверенны, если принять во внимание средства, которыми они реально располагали. Это тоже черта молодости, прекрасная черта, позволявшая им дерзнуть на то, к чему человечество еще далеко не было готово. Смелейшие умы эпохи задались целью установить формы наилучшего устройства общественной жизни, которые дали бы всем и каждому равные возможности пользоваться жизненными благами. Вместо царства божия на земле, проповедуемого «отцами церкви», они возмечтали о царстве человека. Англичанин Томас Мор (1478–1535) и итальянец Томмазо Кампанелла (1568–1639) открыли человечеству его величайший социальный идеал — коммунизм, общество, основанное на труде всех людей, не знающее частной собственности, свободное от эксплуатации человека человеком, дающее всем людям равные права на благо и счастье. На место средневекового идеала отречения от земных благ они поставили идеал максимального изобилия их, доступного всем. Они хотели, чтобы каждый мог изведать всю радость жизни и насладиться ее красотой.

Самое великое открытие эпохи

Бывают в жизни отдельного человека и в истории всего человечества периоды, когда спадает груз привычного, исчезают шоры, ограничивающие поле зрения, и жизнь вдруг предстает нестерпимо ясно и сознание уже не может удовлетвориться объяснениями, которые ничего не выясняют.

Так было в эпоху Возрождения.

Люди увидели, как велика и обильна земля, на которой они жили, перед ними раскрылись возможности и перспективы, о каких раньше и не подозревали, но больше всего люди почувствовали свою собственную значимость.

Один из самых волнующих документов эпохи Возрождения — замечательное сочинение итальянского философа Пико делла Мирандолы «О достоинстве человека» (1489). Небольшого отрывка будет достаточно, чтобы показать новое понимание человека, которое возникло в эпоху Возрождения. Пусть не смутят читателя остатки религиозных предрассудков, сохраняющиеся в терминологии трактата. Внешнее благочестие было маскировкой, не мешавшей поистине революционному смыслу гуманистического прославления безграничных сил и возможностей человека. Пико делла Мирандола писал:

«В конце дней творения создал бог человека, чтобы он познал законы вселенной, научился любить ее красоту, дивиться ее величию. Я, — говорил творец Адаму, — не прикрепил тебя к определенному месту, не обязал определенным делом, не сковал необходимостью, чтобы ты сам, по собственному желанию избрал место, дело и цель, какие ты свободно пожелаешь, и владел ими. Ограниченная у остальных существ природа внутренне стеснена законами, мною установленными; ты лишь один, не сдерживаемый никакой узостью границ, по своему произволу очертишь границы той природы, в чьи руки я отдал тебя. Посреди мира поставил я тебя, чтобы тебе легче было проникнуть взором в окружающее. Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе делался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность упасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного исключительно благодаря твоей внутренней воле».[15]

На протяжении всех средних веков людей убеждали, будто их величайшее несчастье в том, что они люди. Великая революционная мысль эпохи Возрождения провозгласила, что быть человеком — счастье. То была идея, перевернувшая все отношение к жизни. Против нее особенно ополчились все силы старого миропорядка, но она все больше завоевывала признание. Ею было проникнуто все замечательное в искусстве эпохи Возрождения. Она звучит и у Шекспира в «Гамлете»: «Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как бесконечен способностью! В обличий и движении — как выразителен и чудесен! В действии — как сходен с ангелом! В постижении — как сходен с божеством! Краса вселенной! Венец всего живущего!» В этих словах шекспировского героя получила выражение одна из величайших гуманистических идей эпохи. Забегая вперед, надо, однако, сказать, что и Гамлет и его творец видели не одно лишь величие, но и то искажение, которому подвергалась человеческая природа в силу противоречий общественного развития. Но об этом будет сказано дальше.

Абсолютная монархия в Англии

Эпохе Шекспира предшествовал длительный период английской истории, когда ясно обозначился кризис феодального общества. Борьба между дворянством и королевской властью и внутренние раздоры в среде господствующего класса достигли своей кульминации в кровавой междоусобице, оставшейся в истории под названием войн Алой и Белой розы (1455–1485). Этот период английской истории изображен Шекспиром в его пьесах «Генрих VI» (три части) и «Ричард Ш».

Конец междоусобью положил новый король Генрих VII, основатель династии Тюдоров. Он запретил феодалам иметь собственные дружины. Отныне только король мог содержать войска.

Генрих VII положил начало превращению Англии в централизованное государство, в котором вся жизнь подчинялась королю. Ни один средневековый король Англии не обладал таким могуществом, как монархи из династии Тюдоров.

При его сыне, Генрихе VIII, королевская власть стала еще более могущественной. Если его отцу удалось укротить феодальных баронов и лишить их былого политического значения, то Генрих VIII вступил в борьбу с католической церковью. Ее центр, как известно, находился в Риме. Через своих полномочных представителей, кардиналов, папы диктовали королям свою волю. Влияние церкви зиждилось отнюдь не на духовном авторитете, а на реальном экономическом факторе — она владела третью всех земель страны. На нее работали десятки тысяч людей.