Памяти владыки гор Копетдагских - Гочмурад Гутлыев Страница 9

Через пару дней мы с Курбаном решили осмотреть Борисовку самостоятельно, чтобы никого не напрягать без особой необходимости. Естественно, радушные хозяева предложили или закрепить за нами машину с Семеном (сыном Александра Семеновича), или подвезти до центра поселка и затем через какое-то время заехать за нами и забрать обратно на усадьбу заповедника, расположенную на верхушке высокого холма. Еле удалось отбиться: «не беспокойтесь, сами справимся, просто нужна физическая нагрузка».

Курьез приключился, когда мы уже собирались в обратный путь. Курбан вдруг увидел впереди по улице, по которой мы шли, что-то вроде «пивнушки», оба, не сговариваясь, мгновенно решили «ответить»: «в день приезда нам поставили, теперь мы прихватим».

Зашли туда, где за барной стойкой едва виднелась голова молодого парня. Спросили робко: «пиво можно с собой взять?».

Смущенно, так как у нас с собой, естественно, не было никакой тары. Мы тогда еще не знали, что по первому запросу любая такая «наливайка» с радостью предоставит пластиковые бутылки требуемой емкости.

Да, конечно! А вам какое?

Какие марки у вас есть?

Тот как начал перечислять!? За его спиной на стене были прикреплены несколько десятков краников, каждый для отдельной марки пива!

Потом парень «спохватился», и переспросил: «вам светлое или темное?».

В этот момент я вспомнил, что Мария, жена Семеныча, говорила, что ей нравится темное бархатное. Поэтому, опять-таки с долей смущения, поинтересовался: «а у вас темное есть?»

Конечно, вам какое?

Что, много видов?

Оказалось, что и темного чуть ли не с десяток сортов…

Тут уже у меня всякое смущение пропало и проснулось чувство юмора, так выручающее во многих жизненных ситуациях: «оттуда, откуда мы приехали, есть только один вид пива!»

Какой?

Пиво!

Естественно, тем же вечером мы вновь начали смеяться сами над собой, теперь уже вместе с Шаповаловыми, которым, конечно, рассказали, как попали впросак…

Теперь вернемся в Ашгабат, на много лет назад. Теперь уже не вспомню, когда именно и по какому поводу Курбан впервые предложил открыть холодильник и вынуть оттуда принесенную им загодя емкость с разливным пивом — то ли у меня была очередная «депрессуха», то ли, наоборот, какой-то успех. Но инициатива точно исходила от него, сам я не осмелился бы даже намекнуть ему «по глоточку пива?».

В тот период действительно любителям пенного напитка в Туркменистане предлагали всего две марки пива местного производства — «Берк» и «Зип». Причем одного сорта. Это чуть позже появились целые линейки и названий, и сортов.

В первые годы наших «застолий» нам с ним на двоих хватало одной-единственной полулитровой бутылки (специально написал объем буквами, не цифрами) на весь вечер. Следуя философскому смыслу песенной строфы «печеная картошка, да дело ведь не в ней, так хочется немного побыть среди друзей», мы могли беседовать часами, почти всегда забывая про постепенно теплеющее в пиале пиво…

Затем с течением времени у нас с Курбаном, в числе многих других, появилась еще одна «дежурная» шутка собственного применения, не для посторонних ушей: «совсем мы с тобой алкашами стали. Раньше одной маленькой бутылки хватало, а теперь нужна полуторалитровая баклажка. Скоро придется брать две — по одной на каждого».

Завершу данный очерк этнографической деталью, внести дополнительную юморную нотку: наши беседы (все-таки чаще исключительно с чаем, чем с пивом) обычно затягивались допоздна, чуть ли не в ночь. Поэтому в последние годы у меня постоянно включался режим «Ходжа — мыхман»5. Это также дежурная шутка, с которой в его доме я обычно прорывался к мытью посуды или готовке пищи, иначе Курбан не разрешал заниматься домашними хлопотами: «ты в гостях, сиди спокойно!».

Если увлекательный для обоих разговор сильно затягивался, ближе к полуночи я буквально выгонял Курбан-ага с его собственной кухни: «иди спать, тебе с утра рано на работу». Иначе «говорушки» могли бы продолжать и до рассвета…

Что теперь? С какой ноткой ностальгической горечи хочется высказать: «как же мне теперь не хватает тех задушевных бесед, и можно без пива» …

Бадхыз

6

«Новруз у Гочмурада»

Во все времена среднестатистическому любителю активных видов отдыха на природе доступ в овеянные притягательной тайной бадхызские просторы был крайне затруднен, и остается таковым по сей день. Сказывалась и географическая отдаленность (десятки километров по плохим, порой непроходимым, дорогам) от населенных пунктов, и необходимость в оформлении спецпропусков из-за близости государственной границы. Кроме того, ключевая проблема была и в наличии или отсутствии неравнодушного местного гида (особенно такого «говоруна», автора данных строк), без которого соваться в малознакомые края бесполезно — наверняка упустишь те или иные важные особенности природы и истории, наиболее интересные из которых могут существовать лишь в устных сказаниях местных жителей.

Однако в какой-то год в начале двухтысячных среди ашхабадских горных туристов прошел вначале неявный, еле различимый слух: «организуется трехдневная поездка в Бадхыз», да и то только после состоявшейся первой экспедиции. На следующий год также прошла подобная весть. И лишь потом многие из них начали искать целенаправленно среди турфирм и клубов — кто проводит, можно ли и как попасть в состав группы.

Тут уж выяснилось, что команда подбирается по большому конкурсу только из числа тех, кто проявил себя в мероприятиях альпклуба «Агама», или в иных различных экоакциях. Большую группу возить в отдаленные края была бы та еще морока, хотя бы чисто из соображений психологической совместимости. К тому же, количество приглашаемых участников (всего десять плюс минус один-два человека) ограничивалось элементарно вместимостью имеющихся у организатора личных УАЗов (легкового и бортового).

Кроме того, шансы были только у тех, кого лично знал этот непонятный и непонятливый Гочмурад. Как раз последнее жесткое правило никак не мог пройти случайный человек.

За все пять лет, в течение которых проводились такие поездки, только раз в Кушку приехал совершенно незнакомый человек. Тогда, пока в подогнанную к вагону машину грузилось снаряжение, я задумчиво оглядывал того