Пьер Бриан - Александр Македонский Страница 9

52

лучил от Филиппа в наследство армию, обученную искусству сражения в сомкнутых боевых порядках. Александр, со своей стороны, был непревзойденным тактиком, которому в первую очередь был присущ талант очень быстро находить наилучшее решение в конкретной ситуации. Если сравнивать с царским войском Дария, которое мобилизовалось только в чрезвычайных обстоятельствах, македонская армия приобрела качества армии почти профессионального уровня. Тем не менее в армию Ахеменидов входил и значительно лучше подготовленный контингент, а Дарию удалось привнести в нее технические новшества [17]. Кроме того, он обладал превосходящим флотом, который в 334 г. до н. э., в сущности, обеспечивал ему контроль над Эгейским морем.

Но сравнение численности войск сражающихся сторон и методов ведения боя еще не дают представления о ходе операций. В стратегическом плане следует особо отметить, что в мае 334 г. до н. э. позиции Александра не были столь надежными, как это может показаться. Если

53

вопреки взгляду, принятому в античные времена, он не располагал достаточными финансовыми ресурсами [18], он не должен был допустить ни одного промаха. Он ясно осознавал, что любой провал вдохновит «реваншистов» в греческих полисах. А это значит, что Александр был приговорен к победе.

Еще одно объективное преимущество Дария: по мере того как Александр углублялся в территорию империи, не справившись предварительно с ахеменидской оппозицией, он видел, что стратегическое положение становится все более критическим. Македонскую армию, «остров, продвигающийся по вражеской территории» (Э. Бадиан), чуть было не отбросили назад контрнаступления персов, которые те предпринимали на тылы после боя при Гранике (май 334 г. до н. а) и после боя при Иссе (ноябрь 333 г. до н. э.).

Сколь бы значительными ни были результаты битвы при Гранике (Александр не был отброшен к морю), она, все же не дала македонянам надежды на беспрепятственное покорение Малой Азии. Большой части персидской армии удалось покинуть поле битвы и собраться у стен Милета, где Мемнон ее возглавил, а затем, после па-

54

дения Милета, - у Галикарваса, Все эти войска объединяла большая воля к сопротивлению. В частности, жестокое обращение Александра после битвы с захваченными греческими наемниками отбило у них всякую охоту покидать ряды войск Дария.

Мемнон и Оронтобат осадили Галикарнас. Первому Дарий поручил отвоевать острова и побережье. Для Александра, потерпевшего поражение от защитников Галикарнаса (лето 334 г. до н. э), это представляло значительную опасность. Он сам выбрал место боя спиной к морю. В Милете (июль-август) он и впрямь решил расформировать флот, состоявший из греческого контингента. Он считал, что у этого флота нет ни единого шанса на победу против финикийского флота, имевшего большое численное и качественное превосходство. С другой стороны, царь боялся восстания греческих экипажей. И наконец, он не располагал необходимыми финансовыми ресурсами, чтобы содержать эти военно-морские силы. Так по крайней мере Арриан объясняет решение Александра, в связи с которым до сих пор существует ряди вопросов. Как бы то ни было, царь решил воевать на суше и противостоять персидскому превосходству на море, установив господство над всеми территориями, с которых Дарий увел свой флот с экипажами, то есть над ликий-

55

ско-памфилийским, киликийским и сирийско-финикийскими побережьями.

Но такая стратегия таила в себе серьезную опасность. Он оказывался между двух огней: между Дарием, проведшим массовую мобилизацию, и Мемноном, который добился значительного успеха в отвоевании анатолийского побережья и действия которого вселяли огромные надежды (которые, впрочем, оказались иллюзорными) в европейских греческих полисах. Несмотря на то особое значение, которое ряд античных авторов придает гибели Мемнона под Метиленом, на Лесбосе (летом 333 г. до н. э.), она не привела к резкому изменению ситуации. Пришедшие ему на смену Фарнабаз и Автофрадат не ослабили сопротивления. Их стратегия стала еще более наступательной: они захватили ряд островов, на которых восстановили персидское господство на тех принципах, которые были предложены в 386 г. до н. э. Артаксерксом II.[19]

Так что когда примерно в июле 333 г. до н. э. Александр отплывал из фригийского Гордиона, его положение еще нельзя было назвать надежным. Незадолго до сражения при Иссе чуть было

56

не произошло объединение врагов: царь Спарты Агис III уже готов был идти на соединение с войсками Автофрадата и Фарнабаза на острове Сифнос. Победа под Иссом спасла Александра от грозившего ему поражения и позволила перенести свое внимание на финикийские города, особенно Тир, которые к этому времени стали его главной целью. Тем не менее в утверждении Р. Коэна, что «никогда победитель не был столь свободен в своих действиях, как Александр после битвы при Иссе», кроется серьезное противоречие. Как раз наоборот, именно тогда начался один из самых трудных этапов похода (осень 333 - весна 332 гг. до н. э.).

Ведь после поражения под Иссом тысячи персидских всадников двинулись на север под предводительством выдающихся полководцев. Отступая стройными рядами, они двинулись по Царскому пути и обосновались на территориях, де-факто остававшихся за пределами македонской власти, в частности, в Каппадокии и Пафлагонии. Здесь персидские военачальники провели вербовку в войска, и вскоре под их началом оказались значительные силы (конец 333 - начало 332 г. до н. э.). Чеканка в Синопе монет с именами Мифропаста, Оронтобата и Гидарна, несомненно, связана с деятельностью персов. Они стремились отвоевать всю Малую Азию выше Галиса.

357

Итак, в тот момент Дарий начал собирать новые войска в Месопотамии, Финикийский флот постоянно контролировал море. В Европе, хотя и в одиночку, Агис III вел подготовительную деятельность. Александр на несколько месяцев застрял под Тиром. Жители Тира были намерены сопротивляться так долго, как это возможно, чтобы предоставить Великому царю возможность завершить свою подготовительную деятельность. С другой стороны, Александр не мог снять осаду, так как это могло нарушить его план завоевания финикийского побережья, от которого серьезно зависел ход всей кампании. Так что положение было непростое и существовала опасность попасть в клещи.

В этой напряженной ситуации Александр назначил Антигона Одноглазого» сатрапа Великой Фригии, главнокомандующим всеми объединенными армиями Малой Азии. Выдающийся военачальник, Антигон при поддержке других сатрапов (Каласа, Неарха, Балакроса) сумел весной 332 г. до н. э. отразить персидские контрнаступления. Конечно, эти победы заметно улучшили положение Александра в тот самый момент, когда финикийские, кипрские и киликийские эскадры встали под его знамена. Падение Тира (летом 332 г. до н. э.) позволило ему теперь реализовать программу, намеченную еще на лето 333 г. до н. э.: