Сергей Нечаев - Казанова. Правдивая история несчастного любовника Страница 9

Поправившись, Казанова решил отомстить Антонио Рацетте, которого считал виновником не только своего заточения, но и вообще всех своих проблем.

Для этого он договорился с лодочником, привозившим в форт провиант, и тот с наступлением ночи тайно отвез его на Рива-дельи-Скьявони, то есть на большую набережную канала Сан-Марко, идущую от Дворца дожей до Арсенала. Оттуда Казанова в плаще лодочника пошел к церкви Сан-Сальваторе, что находится рядом с мостом Риальто, и попросил содержателя кофейни показать ему дом Рацетты.

На следующую ночь Казанова взял с собой палку и стал ждать в подворотне между домом Рацетты и близлежащим каналом.

В четверть двенадцатого, степенно шагая, появился Рацетта. Первый удар Джакомо нанес по голове, второй — по руке, а третьим свалил его в канал…

А ровно в полночь Казанова уже был у себя в комнате в форте Сент-Андреа. Он быстро лег в постель и принялся орать как резаный, хватаясь за живот. Не услышать было невозможно. Часовой побежал за доктором, тот пришел и прописал лечение. Таким вот нехитрым образом Казанова обеспечил себе алиби: он якобы был болен и никак не мог в это время находиться в Венеции.

Тем временем пришедший в себя Рацетта, у которого был сломан нос, раздроблена рука и выбито три зуба, пожаловался на Казанову военному министру. Через три дня в форт прибыл судебный комиссар, но доктор, солдат и многие другие совершенно искренне поклялись, что видели Казанову в форте до полуночи. Рацетте было отказано в иске, и он вынужден был оплатить судебные издержки, что он и сделал, поклявшись обязательно отомстить.

После этого самым разумным для Казановы было покинуть Венецию.

Свою последнюю ночь там он провел в обществе двух своих подруг Нанетты и Мартины. Позже он жаловался, что они не научили его в жизни ничему, что они были слишком бескорыстны по отношению к нему и слишком счастливы. По всей видимости, корысть и несчастье он считал лучшими учителями.

Утром он вышел на Пьяццетту и в лодке венецианского посланника Андреа да Лецци, который по просьбе господина Гримани взял его на борт, отправился в путь до Анконы.

Глава четвертая

Неаполитанско-римское приключение

Взаимная любовь уравняла вину нашу.

А 16 сентября 1743 года Казанова уже был в Неаполе. Там он остановился в доме господина Дженнаро Поло, которому Казанову представили как талантливого молодого поэта, и этот человек был просто счастлив, так как его собственный сын тоже был поэтом.

В Неаполе вроде бы наметилась удача: хозяину дома он очень понравился, тот слушал Казанову, раскрыв рот, а его четырнадцатилетний сын Паоло был потрясен «талантами» венецианца, помогавшего ему писать сонеты. При этом Казанова не упустил случая заявить, что он является правнуком знаменитого поэта Маркантонио Казановы, умершего в 1528 году в Риме.

У Дженнаро Поло Казанова познакомился с маркизой Галиани, сестрой аббата Галиани, а у герцогини де Бовино — с доном Лелио Караффа, предложившим ему стать воспитателем своего племянника, десятилетнего герцога де Маддалони.

Казанова был уверен, что Неаполь создан именно для него, но судьба позвала его в Рим. Он попросил у дона Караффы рекомендательное письмо и получил его: оно было адресовано кардиналу Трояно-Франсиско Аквавива, тамошнему послу Неаполя и Испании.

В почтовой карете, направлявшейся в Рим, Казанова нашел господина лет сорока-пятидесяти, оживленно болтавшего с двумя очень красивыми молодыми дамами, отвечавшими ему на местном диалекте.

Сначала Казанова молчал пять часов подряд. В Капуе всем четверым удалось получить лишь одну комнату с двумя постелями. Неаполитанец тут же сказал, что готов спать в одной постели с Казановой. Дамы переглянулись и залились таким громким смехом, что Казанова увидел в этом хороший знак. Но вот к чему?

Он уже знал, что этот господин адвокат и его зовут Кастелли, а едет он со своей женой и ее сестрой.

В Террачине они получили уже три постели, и жена адвоката легла спать вместе со своей сестрой, которая опять очень смеялась по этому поводу. Ночью, когда Казанова отважился сунуться к ним в постель, жена встала и перелегла к мужу. На следующий день Казанова, изображая страшную ревность, демонстративно дулся на нее, и женщины опять много смеялись.

В Сермонетте, идя к обеду, жена Костелли взяла Казанову под руку. Адвокат и ее сестра следовали в некотором отдалении.

В Велетри они получили отдельную комнату с альковом для дам, и когда адвокат мирно захрапел, Казанова направился «в гости». Но тут вдруг раздались ружейные выстрелы и крики на улице, и в дверь застучали. Адвокат испуганно заголосил:

— Безобразие! Что это такое?

В суматохе Казанова уже было начал использовать удобный случай, встретив у жены адвоката, которую звали Лукрецией, лишь слабое сопротивление, но тут вдруг от тройной тяжести постель развалилась.

Когда потом господин Кастелли попытался выяснить причину беспорядка, оказалось, что одни солдаты напали на других, что и привело к перестрелке. Так ничего и не понявший адвокат поблагодарил Казанову за хладнокровие и помощь «перепугавшимся» женщинам.

За завтраком уже дулась сестра Лукреции, которую звали Анжелика. Она хоть и ехала в Рим, чтобы выйти там замуж за служащего одного банка, наверное, посчитала себя несправедливо обойденной.

В Риме Казанова остановился в гостинице на площади Испании. Ему было восемнадцать, он был свободен, хорошо снабжен одеждой и деньгами и не без оснований полагал, что сможет быстро построить свое счастье. Более того, он чувствовал себя способным к самым великим делам, ведь перед ним был Вечный город, в котором каждый из ничего мог достичь всего.

1 октября 1743 года Казанова впервые в жизни побрился. Кардинал Аквавива по-доброму встретил его и отправил к аббату Гама, веселому сорокалетнему португальцу, который, в свою очередь, сказал Казанове, что он будет жить во дворце кардинала и столоваться вместе с двенадцатью аббатами, работавшими секретарями.

В первое же воскресенье Казанова повел «свою» Лукрецию с семейством на прогулку в какой-то большой сад. Адвокат сопровождал мать жениха, Анжелика — жениха, а Лукреция взяла под руку Казанову.

Гуляя, он вдруг признался:

— Ты первая женщина, которую я люблю.

— В самом деле? — засмеялась красавица Лукреция.

— О, какое же это будет несчастье, если ты меня покинешь!

Они сели на траву, и она поцелуями стала стирать его слезы. Он спросил, не подозревает ли кто об их любви? Глупый муж, конечно же, ни о чем не догадывается, а вот Анжелика знает все с тех пор, как постель развалилась под ними, но она жалеет ее.