Владимир Дайнес - Жуков Страница 9

Нельзя исключать вероятность того, что в этот день Г.К.Жуков был принят лишь в кандидаты, а не в члены партии. Такой точки зрения придерживается, например,В.Г.Краснов, автор книги «Неизвестный Жуков. Лавры и тернии полководца. Документы. Мнения. Размышления». Он пишет, что обнаружил в архиве документ, в котором четко сказано о приеме Жукова из кандидатов в члены РКП(б), и произошло это после 8 мая 1920 года, так как предыдущий протокол (№ 9) датируется именно этим числом.

В мае 1919 года Московская кавалерийская дивизия была переброшена из Москвы в район Самары, где вошла в состав Южной группы армий Восточного фронта, которой командовал М.В.Фрунзе. К этому времени войска адмирала А.В.Колчака вышли на подступы к Самаре и Казани. Одновременно в тылу Восточного фронта вспыхнули антибольшевистские восстания, а казачьи части 9 мая окружили Уральск. Имея значительное превосходство в коннице, противник продолжал развивать наступление на Саратов и Самару.

Командующий Восточным фронтом бывший генерал А.А.Самойло потребовал от М.В.Фрунзе «напрячь все усилия к быстрейшему подавлению восстаний в Уральской и Оренбургской областях и прочному обеспечению за нами этих районов, для чего в ваше распоряжение передаются 3 бригада 33 дивизии, Московская кавалерийская дивизия, два полка Самарской рабочей бригады и Казанский мусульманский полк».[26]17 мая части Московской кавалерийской дивизии прибыли на станцию Ершов, которая была узлом не только железных, но и грунтовых дорог, что придавало ему особую важность в военном отношении. Здесь части дивизии начали подготовку к наступлению на Уральск. 21 мая Фрунзе приказал командующему 4-й армией К. А. Авксентьевскому сосредоточить в районе железнодорожной станции Шипово, кроме «частей отряда Плясункова, 3-ю бригаду 33-й стрелковой дивизии и 1-ю кавалерийскую дивизию, начать решительное наступление с целью разбить главные силы противника, действующего в районе западнее Уральска, и освободить осажденные в Уральске части 22-й стрелковой дивизии…».[27]

В районе Шипово (около 100 километров западнее Уральска) Г.К.Жуков и принял свой первый бой с уральскими казаками. В первых числах июня около восьмисот казаков атаковали позиции 4-го Московского кавалерийского полка. Несмотря на стремительность атаки, красноармейцы успели развернуть орудие и открыть артиллерийский огонь, который внес замешательство в ряды противника. Тем временем неподалеку от станции Шипово сошлись в ожесточенной схватке красные эскадроны и казачьи сотни. После отчаянной рубки казаки наконец не выдержали натиска и отступили. Но военное счастье изменчиво. Командующий Уральской казачьей армией генерал В.С.Толстов бросил в бой резервы. В середине июня противник захватил станцию Шипово, а в конце месяца — Николаевск и продолжал развивать свое наступление в северо-западном направлении. До Волги оставалось 50–60 километров. Однако в ожесточенных боях части Особой бригады, 25-й стрелковой дивизии и двух полков 3-й кавалерийской дивизии нанесли поражение казакам и соединились с гарнизоном Уральска.

«Во время боев за Уральск мне посчастливилось увидеть Михаила Васильевича Фрунзе, — вспоминал Г.К.Жуков. — Он тогда лично руководил всей операцией. М.В.Фрунзе ехал с В.В.Куйбышевым в 25-ю Чапаевскую дивизию. Он остановился в поле и заговорил с бойцами нашего полка, интересуясь их настроением, питанием, вооружением, спрашивал, что пишут родные из деревень, какие пожелания имеются у бойцов. Его простота и обаяние, приятная внешность покорили сердца бойцов… Мы часто потом вспоминали эту встречу…»[28]

К этому периоду относится и знакомство Георгия Константиновича с комиссаром дивизии, своим однофамильцем Г.В.Жуковым. Тот, видно, присматривался к молодому партийцу — человеку грамотному и в политике разбирающемуся, к тому же опытному кавалеристу, отлично проявившему себя в боях, — и в одной из бесед предложил ему стать политработником. Однако Г.К.Жуков отказался, ответив, что он больше склонен к строевой службе. Тогда комиссар пообещал послать его на курсы красных командиров.

Но осуществиться этому плану было не суждено. 6 сентября Московская кавалерийская дивизия была включена в состав Царицынской ударной группы и на следующий день получила задачу переправиться на правый берег Волги, чтобы совместно с 7-й кавалерийской и 34-й стрелковой дивизиями наступать на Царицын с юга. Развернулись тяжелые бои с постоянно атакующими казачьими и пехотными частями противника. Имея численное превосходство, они теснили красноармейцев к Черному Яру, вскоре блокированному с суши. В этой обстановке полки Московской кавалерийской дивизии перешли на левый берег Волги в район Владимировки.

Деникин стремился перенести боевые действия в Заволжье, чтобы соединиться с Уральской армией и образовать единый фронт. В связи с этим Фрунзе поставил задачу перед 11-й армией: «Во что бы то ни стало удерживать Черный Яр и не допустить переправу противника на левый берег Волги. Продолжать сосредоточение частей и переправу их для нового наступления вдоль правого берега Волги, имея целью содействие 10-й армии при овладении ею районом Царицына».[29] Одновременно в распоряжение 11-й армии было приказано срочно отправить и 4-й Московский кавалерийский полк.

26 октября противник переправился через Волгу в районе хутора Букатин и села Нижне-Погромное, занял села Безродное, Средне-Ахтубинское и повел наступление на юг вдоль реки Ахтубы. На помощь 4-му кавалерийскому полку, который вступил в бой с противником, были направлены 2-й и 3-й полки дивизии, стрелковые части 11-й армии. Но остановить наступление не удалось. В одном из боев в рукопашной схватке с казаками Георгий Константинович был ранен осколками ручной гранаты, которые глубоко врезались в левую ногу и левый бок.

С поля боя его вынес на бурке политрук эскадрона, старый большевик Антон Митрофанович Янин, тоже раненный. На телеге он отвез Жукова в лазарет в Саратов, где работала хорошая знакомая Янина — Полина Николаевна Волохова. Полина Николаевна выхаживала Янина, а ее младшая сестра — юная гимназистка Мария — стала заботиться о Жукове, который ей явно приглянулся. В госпитале Жукову не повезло: вновь заболел тифом. Целый месяц не отходила от него Мария. И как часто бывает в таких случаях, между ними возникла любовь. Георгий Константинович ухаживал за Марией с большой нежностью. Внук Марии Николаевны Георгий, названный в честь деда, вспоминал: «Дедушка рассказывал мне, что он уже тогда полюбил бабушку. За ее милосердие и чудесные голубые глаза… Благодаря им… появилось ее ласковое прозвище — „Незабудка“».