Прасковья Мельгунова-Степанова - Дневник. 1914–1920 Страница 9

Сняты с репертуара Вагнер и все немецкие пьесы[90] – вот глупость-то! Ольга Ивановна приезжала на несколько дней и говорила, что настроение в деревне самое удрученное – все считают, что нас бьют, что никто с войны не вернется, что крови будет столько, что «теленок утонет»; бабы упорно говорят, что убьют трех царей, и тогда Бог выпустит Антихриста, который у него заперт; и Антихрист даст хорошую жизнь мужикам, когда же Бог это заметит, то запрет его опять! Ей говорила кузина, что масса баб приходит к Бобринскому и просить взять их на черные работы на войну – пока их записывают. Вчера от Сони Петерсен узнала, что убит младший брат Сони Колокольцовой, убит в деле под Гумбиненом,[91] при очень диких условиях: конно-гвардейский отборный полк пустили в атаку брать пушки на открытом 6-верстном расстоянии, т[ак] ч[то] их прямо косили из этих пушек, почти все легли, взяв 12 пушек. Это прием Ренненкампфа. Говорят, что его смещают по донесению полкового командира о зряшном загублении полка и по жалобам высокопоставленных лиц, дети которых при этом убиты.[92] Полк этот был украшением армии. Очевидно, французы терпят поражения, это чувствуется в неопределенности сообщений.[93]

Аня прямо возмущена Nicolas, который вопит о необходимости уничтожения всей германской науки, литературы, о непреподавании немецкого языка в училищах. Мишель (М. И. Штуцер) взят в артиллерию на передовые позиции военным врачом. Взят Борис Михайлович Селицкий… Наконец-то открытка от своих, шла с 22 июля до 12 августа. Неужели они пойдут в эту кашу, только бы не ехали. И еще этот страх голода в Цюрихе!

М[ои] едут – телеграмма из Одессы! Уже поскорей бы!

Воззвание градоначальника об устройстве частных лазаретов. Места не хватает. Раненых масса. Живмерев говорил, что стоят в вагонах с 1 часа ночи до 8 ч. утра, ожидая разгрузки.

Семевский на все согласился относительно отклика журнала на войну, может быть, потому что побывал в Петербурге, повидал всех, услышал о военной цензуре и проехал назад дорогу стоя – это тоже существенно.

Кончают свое существование «Задруга» и «Современный мир». Кузина Ольги Ивановны говорила, что Львов в диком восторге от царя после того, как он его поцеловал. Шуберты устраивают лазарет в пустой квартире на 30 кроватей. Сидоров (Н. П.) молчит, совсем солидарен с С. А Житков правеет, п[отому] ч[то] царь будто бы сказал, что счастлив войной, п[отому] ч[то] она обновит Россию. Сидоров говорит, что «Земщина» восхваляет Вильгельма – настоящего державного вождя, соединяющего самодержавные принципы с умом и талантом. Кто наши союзники – «Франция и Англия».

Вчера вечером Шаховской говорил С., что почт-директор сказал Львову, что Кёнигсберг взят русскими при содействии английской эскадры.[94] Еще слух, что Львов взят, у нас вчера завтракал Каррик, говорил, что в Самарской губернии были единичные случаи протеста против набора, но потом шли все, а в Астраханской бабы собрались перед домом губернатора и просили сказать им о пособии; одна ударила городового, были вызваны войска и дали залп – результатов он не знает. На воззвание градоначальника о даче помещений под раненых, оказывается, масса предложений платных помещений и комнат – это удивительно. Шуберты устраивают лазарет в старой квартире. Хочу принять участие. Тихон Иванович не берет интеллигентных в санитары – правило. У них все еще ничего не устроено. Титов говорит, что уже 17 000 раненых, но это скрывают. Кругом мало кто «бряцает», только «Русские Ведомости» взяли такой тон, да Титов.

Приехали вчера мои. Через Константинополь. Ехали две недели. Условия были очень гадкие: от Константинополя до Одессы на переселенческом пароходе, в трюме, на нарах, на соломе. Устали очень. И как это их там отпустили. Изумительно! М. писала все время дневник. Долго должны будут поправляться и отдыхать. С ними ехали Романовы (Николай Ильич с женой и сыном) – всю дорогу вместе. Там невыносимо было оставаться, и грозило выселение всех иностранцев в случае голода. Немецкая Швейцария на стороне немцев, а французская – за Францию. Вся Швейцария вооружена.

Сегодня из «Русских Ведомостей» сказали конфиденциально: есть телеграмма, что два корпуса наши погибли совсем на Висле, попали в ловушку, как и надо было ожидать: бросились они брать крепость на Висле, а на них обрушились силы огромные – даже штаб погиб.[95] Подробности неизвестны. С австрийцами переменное счастье. Радко-Дмитриев отличается, а Иванов, будто бы, смещен.

По помощи раненым полная неразбериха, особенно во многих местах, где готовят белье, – ничего не добьешься, никто не спешит, а заготовлено плохо и не то, что требуется (халатов-рубашек нет).[96]

Русские взяли Львов и Галич.[97] Страшно за Колю – он в самом бою теперь, с австрийцами. Вчера и третьего дня была продажа флагов в пользу раненых. По-моему, продавало много подозрительных личностей, благодаря объединению всех, включая правые организации. Вечером был Пичета, говорил, что Вильгельм написал царю, что, несмотря на войну, они останутся друзьями, подпись: «твой Вилли». Говорил о немецком шпионстве, но я не очень верю ему. Французы все отступают. Ждут осады Парижа. Воздушный флот действует только у немцев.[98] Карпов едет из плена. Приехал Луковников через Швейцарию, Голландию, Англию, в Германии миновал Берлин.

Военная цензура (сведения из «Русских Ведомостей») задерживает все известия, где говорится о гуманности немцев, – а случаи есть: унтер, бывший в плену в гостинице, сам говорил Титову, что там с ним прекрасно обращались, а с другой стороны, по сведениям «Русских Ведомостей» Эйдкунен поголовно вырезан казаками. У Рессера в госпитале солдат, кроме раны, проколотый штыком, – и тот же немец – солдат, который проткнул его, лежавшего, принес ему пряников потом и т. д.

Странно, что в Швейцарии уже 15-го (ст. ст.) знали, что война Германией объявлена! У нас, наверно, скрывали.

С. был вчера на заседании Пироговского о[бщест]ва.[99] Оказывается, полная дезорганизация царит везде. В Москву уже привезли 35 000 раненых: 5000 из них отправлено дальше, 10 000 кроватей приготовил город, а больше ничего нет. Вчера ждали 1000, а привезли 6–8 тыс. – девать некуда: свалили в университете Шанявского[100] на полу на соломе: город ссорится с Земским союзом, не знают ничего, отказывают, говоря, что не от них зависит. Ссорятся за первенство. Земский союз получил 100 тысяч рублей, и город в претензии. Пироговское общество хочет организовать Союз Союзов из всех обществ и выдвинуть общественную инициативу, а то Земский союз – цензовики, которые нанимают служащих. Хорошо работают только добровольцы-студенты на вокзале, даже комендант относится к ним с почтением. Ничего не готово.