Дмитрий Рябышев - Первый год войны Страница 9

Правда, меня очень беспокоило состояние личного состава и техники. Полки были введены в сражение при неблагоприятных условиях. Многократные переброски на большие расстояния привели к тому, что часть танков и артиллерии по различным причинам отстала в пути и это намного ослабило силы корпуса. Тем не менее я был доволен результатами сражения 26 июня. Враг понес значительные потери, инициативой владели мы, обстановка складывалась в нашу пользу. Войска были готовы с утра 27-го нанести удар по флангу и тылу противника. Чтобы парировать наш удар, ему потребуется произвести перегруппировку...

Так рисовалась мне обстановка, сложившаяся к исходу 26 июня. Размышляя, не заметил, как мой танк подошел к городу Броды, объятому пожарами. По освещенным улицам подъехали к месту, где должен был располагаться командный пункт корпуса, но там его не оказалось. Меня встретил только начальник связи полковник С. Н. Кокорин, прибывший с радиостанцией. Вскоре сюда же прибыли бригадный комиссар И. К. Попель, исполняющий обязанности начальника штаба корпуса подполковник А. В. Цинченко и переводчик. Вместе с Н. К. Попелём внимательно выслушали доклад подполковника Цинченко. Обстановка была такова: части 12-й танковой дивизии за день продвинулись на 10-12 километров. Берестечко занять не удалось. Уничтожено до батальона пехоты, мотоциклетный батальон, 24 орудия, 20 танков, захвачено в плен 20 солдат врага. От налетов неприятельской авиации понесли значительные потери тылы дивизии. Убит начальник штаба соединения полковник Попов{7}. 7-я моторизованная дивизия в течение дня продвинуться так и не смогла.

Как показал привезенный мною пленный офицер, группа Клейста состоит из четырех танковых и четырех моторизованных дивизий. Часть танковых дивизий группы уже находится на подступах к городу Ровно.

Следом за группой движутся еще четыре пехотные дивизии 6-й полевой армии. Я приказал пленного офицера срочно отправить в штаб фронта.

Ситуация складывалась благоприятно для корпуса. Командиры штаба и работники политотдела были в приподнятом настроении и ждали приказа на продолжение наступления. С учетом достигнутого я принял решение с утра 27 июня продолжать наступление. Боевой порядок войск корпуса отвечал замыслу, никаких перегруппировок совершать не требовалось. Все это предвещало безусловный успех. Но осуществить этот план не пришлось.

27 июня около 4 часов утра на командный пункт приехал генерал В. П. Панюхов с приказом командующего фронтом. Согласно этому приказу войска 8-го механизированного корпуса отводились в тыл за боевые порядки 36-го стрелкового корпуса, который занимал оборону на рубеже Кременец, Подкамень. Нам ставилась задача усилить корпус огневыми средствами, а самим составить фронтовой резерв. Панюхов не сообщил мне о причине отвода корпуса в резерв и не смог проинформировать об обстановке, сложившейся на участках соседей.

Таким образом, развить достигнутый 26 июня успех и нанести сокрушительный удар во фланг танковой группировке генерала Клейста нам не удалось. Видимо, у командования фронта не было ясного представления о сложившейся на этом участке обстановке. А может быть, у него были какие-то другие соображения? Не знаю.

Теперь меня волновал один вопрос: успеем ли мы довести этот приказ войскам до перехода их в наступление. Если они начнут бой, тогда будет очень трудно в светлое время выполнить приказ командующего. Надо было спешить... Все, что зависело от штаба корпуса, было сделано.

7-я моторизованная и 12-я танковая дивизии успели получить приказ до начала наступления. А 34-я танковая дивизия уже атаковала врага севернее Берестечко, и ее выход из боя задержался на два с половиной часа. При этом противник все время наступал на пятки, и соединению пришлось отходить с тяжелыми арьергардными боями.

7-я моторизованная дивизия, хотя и не перешла в наступление, находилась под огневым воздействием противника. Ее части, растянувшиеся по фронту на 40 километров, не могли сразу оторваться от немцев, и им также пришлось отходить с арьергардными боями.

12-я танковая дивизия, поставив в прикрытие полк под командой подполковника П. И. Волкова, сравнительно легко оторвалась от противника и сразу же приступила к выполнению приказа командующего войсками фронта.

Но и этот приказ соединениям нашего корпуса выполнить не пришлось. В 6 часов 40 минут 27 июня на командный пункт прибыл начальник политического управления Юго-Западного фронта бригадный комиссар А. И. Михайлов, который вручил мне новый приказ командующего фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса. Войска 8-го механизированного корпуса должны были выбить гитлеровцев из города Дубно, а затем перейти к круговой обороне в районе Дубно, Смордва, Пелча в ожидании общего наступления войск фронта.

Из приказа командующего фронтом я уяснил, что должен делать 8-й механизированный корпус. А кто наши соседи справа и слева, как они будут действовать - мне было неизвестно. В таком случае мне, как командиру корпуса, и моему штабу трудно было принять правильное решение. Нам необходимо было знать, где находится противник, что он делает, каковы его силы и намерения. Но таких данных у нас не было. Эта ситуация была характерна для первых дней войны. Приказы, поступавшие из штаба фронта, из-за отсутствия там необходимой информации не всегда отвечали сложившейся обстановке, которая в силу маневренного характера боевых действий менялась ежечасно.

А решение надо было принимать незамедлительно, несмотря на отсутствие крайне необходимых данных. Дав начальнику штаба наметку предварительных распоряжений для передачи в войска, я углубился в свою рабочую карту, раздумывая о том, как выполнить задачу, поставленную командующим. Изучая местность по карте и отмечая циркулем расстояния, которые придется пройти каждому соединению, подсчитывал, сколько потребуется для этого времени, намечал, где запять исходные рубежи развертывания для наступления. Мысленно представлял себе, какие трудности нас ожидают. Временно исполнявший должность начальника штаба подполковник А. В. Цинченко склонился над картой рядом со мной, и я чувствовал, что он с нетерпением ждет решения. Однако не легко было это сделать в такой сложной и неясной обстановке. Мысленно перебрал несколько вариантов, но ни один не показался безупречным. Как ни мудри, а приказ можно было выполнить только через сутки.

- Фронт торопит нас начать решительные и немедленные действия, обратился я к Цинченко, - а такая поспешность поставит нас в невыгодные условия.

- Да, - согласился он. - Чтобы разведать силы противника и установить его группировку, а затем сосредоточить наши войска для удара, потребуется не менее двадцати часов.