Ульф Тоомсваре - Стратеги третьего рейха Страница 9

С Гитлером это часто случалось: он долго вынашивал планы, но редко их скрывал. Самое удивительное, что на преждевременное «выбалтывание» этих планов (хотя многие из них были жизненно важны для противников) почти никогда никто не обращал достаточно серьезного внимания. В «Майн кампф» он расписал заранее все свои действия в случае прихода к власти. Книга внимательно читалась и почитающими фюрера поклонниками, и яростно отчитывающими его врагами. Однако все приходили в крайнее изумление, когда эти планы реализовывались. Уничтожение евреев, нападение на Польшу, Францию, Россию, война за «жизненное пространство для арийской нации» — все это объявлялось и подробно аргументировалось за несколько лет до совершения преступлений.

И ничего!

Какой-то удивительный синдром Кассандры, прорицаниям которой никто не верил.

Вдвойне удивительно это в случае непосредственного противостояния Гитлера и Рема. Это зловещее распоряжение (практически объявление о кампании по уничтожению инакомыслящих однопартийцев), постоянные стычки между боевиками СС и СА, слухи о предотвращенных покушениях на жизнь фюрера, с которыми всегда почему-то связывались имена руководителей СА, наконец, создание личного охранного подразделения, получившего название «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»… Что еще нужно было для предупреждения об опасности? Да еще об опасности, о которой сам Эрнст Рем постоянно помнил и размышлял!

Разумеется, кое-что для своей победы Рем делал. Прежде всего он продолжал наращивать свои штурмовые отряды. К середине 1931 года численный состав его войска достигал 400 тысяч человек. То есть к этому времени его армия живой силой в четыре раза превосходила численность рейхсвера. А еще через пару лет он уже возглавлял около двух с половиной миллионов человек. Это уже была такая сила, не замечать которую становилось невозможно. Обеспокоен был президент Гинденбург, обеспокоена была армия, которая в любой момент могла стать заложницей в случае нового путча, ибо должна была бы защищать Веймарскую республику, не имея на это ни сил, ни средств, ни желания.

Обеспокоен, разумеется, был и Гитлер усиливающимся влиянием конкурента на население Германии: военная сила притягательна и опасна. Но больше всех обеспокоены промышленники и финансовые воротилы страны. Им совсем не улыбается вполне вероятная возможность гражданской войны. Сторонники Рема на каждом шагу требуют «второй революции», нового передела ценностей и власти, постоянно провозглашают призывы к бунту. А их главарь Эрнст Рем только иронически ухмыляется, хохочет и отделывается анекдотами. А что он скажет в конце концов, когда заговорит серьезно, остается неизвестным.

Понимая, что у президента нет достаточных сил, чтобы контролировать обстановку, финансовые магнаты делают ставку на Гитлера, По их мнению, он способен обуздать ретивых штурмовиков и договориться с их главарем, который все больше вызывает откровенное беспокойство. Все активнее вступают в политическую борьбу германские аристократы, опасаясь за сохранность своих владений. С помощью откровенного политического давления, подкупа и организованной газетной травли правительства удается убедить президента Гинденбурга отстранить от должности канцлера Генриха Брюнинга и назначить на его место Гитлера.

30 января 1933 года рейхсканцлером Веймарской республики стал Адольф Гитлер.

Собственно говоря, это никак не нарушало планов Рема. Он готов был и к тому, что Гитлер станет президентом. Для военного переворота, считал он, титулы противника не имеют значения. Как неумелый игрок в покер, он заботился не столько о наборе карт, сколько о запасе денег для повышения ставок. Поэтому он продолжал помогать Гитлеру в подготовке захвата власти.

Гитлер был игроком более опытным и азартным. Сам ли он придумал последовавшую вскоре комбинацию, или она «пришла из колоды» — не так уж важно. Цель комбинации была двойной: во-первых, получить большинство в рейхстаге, а во-вторых, занять штурмовиков «делом», не опасным для партии.

Прежде всего Гитлер добивается перевыборов рейхстага. Гинденбург со скрипом соглашается и назначает новые выборы на 5 марта 1933 года.

Вторым этапом комбинации становится провокационный поджог здания рейхстага 27 февраля, то есть за неделю до новых выборов. В этом деянии принимают активное участие штурмовики Рема под руководством Германа Геринга. Сам Эрнст Рем спокойно выжидает, чем закончится операция.

Операция заканчивается успешно. Арест Маринуса ван дер Люббе и болгарских коммунистов дает все основания для развернутой кампании против лидеров коммунистического толка.

Таким образом, агитация левых перед выборами была сорвана, конкуренты арестованы, а штурмовики (уже во главе со своим руководителем) занялись поисками «предателей Великой Германии» и решением вопросов «второй революции» по части грабежей и насилия.

Почему-то традиционная история рассматривает поджог рейхстага отдельно от политической ситуации. Но ведь очевидно, что не нужен был бы так грубо, в спешке состряпанный поджог, если бы не предназначался он в качестве эффективного мероприятия в предвыборной кампании.

Выборы для нацистов прошли блестяще. Они получили более 17 миллионов голосов и 288 мест в рейхстаге, став, таким образом, самой мощной партией в стране. Она теперь руководила жизнью всей Германии. А партией самодержавно руководил фюрер — Адольф Гитлер.

Единственным непокорившимся до конца, а следовательно, ненадежным звеном в этой бесконечной цепи оставался Эрнст Рем «со своей многомиллионной бандой». Кстати, последнее выражение, особенно учитывая, что оно принадлежало Герману Герингу, куратору СА от НСДАП, очень любопытно в качестве характеристики мышления нацистов.

«Многомиллионная банда!» Формально это уже оксюморон, то есть выражение в котором сочетаются несовместимые понятия. Если многомиллионная, то не банда. Но учитывая еще и исторические реальности, — оксюморон в квадрате.

Во-первых, 3 миллиона бойцов СА от 60 миллионов, образующих «великую нацию», чьи интересы защищали и представляли нацисты, составляют 5 %, да к тому же это еще и наиболее активная часть нации — молодые, работоспособные люди, занимающиеся непроизводительным трудом. Можно сказать, цвет нации и — банда!

Во-вторых, шеф СА, пусть формально, пусть на бумаге и только на словах, но все же числящийся главой вооруженных сил партии, считает своих подчиненных бандой! Конечно, можно остановиться на том, что ему их было лучше знать, но дело все же не в этом.

В выражении Геринга отчетливо просматривается несколько слоев-смыслов: опасение перед враждебной силой (многомиллионная), бахвальство, стремление принизить значимость противника (всего лишь банда), стремление оправдать себя в борьбе за справедливое дело против абсурдного факта (многомиллионная банда) и* т. д. Как утверждают многочисленные исследования криминальных структур, это очень типично для мышления уголовников. Враг в их воображении и словах настолько оскорбительно уничижается, что в сознании возникает образ нечеловека, недочеловека, заслуживающего по своей природе унижения или даже уничтожения. Но при этом учитывается реальная опасность, которая тоже преувеличивается в сознании, как бы заранее оправдывая в подсознании возможное поражение в будущем.