Наталья Горбачева - Оптинские старцы Страница 9

В 1853 году он возвратился в родной скит и прожил еще 12 лет. «Покой» же его был многотрудный, многоболезненный, но в духовном отношении — многоплодный.

Свой смиренный и кроткий характер о. Антоний сохранил до конца. Он никогда ничем не соблазнялся, никого не осуждал и не порицал; ни о ком не изменял благой мысли, на всё и на всех смотрел ясным оком, чем и доказал, что имел чистое сердце. Об образе общения его со своими духовными чадами говорит характерный пример.

Один скитский инок привык не ходить к утрени. О. Антоний убеждал его, но тот ссылался на нездоровье. Никакие самые убедительные уговоры не действовали на него. Тогда старец сам пошел на утреню, несмотря на то что по болезни ног вообще не мог стоять на службе. После утрени он отправился прямо к тому иноку. Тот, увидев скитоначальника, вскочил с постели испуганный, а преподобный Антоний как был в мантии, так и упал ему в ноги. «Брате, брате мой погибающий! Я за твою душу обязан дать ответ пред Господом: ты не пошел на святое послушание. Пошел я за тебя. Умилосердись, брате мой, и над собой, и надо мной, грешным!» — говорил он у ног своего послушника и плакал. А под мантией на полу разлилась целая лужа крови, которая набралась в сапоги из открытых ран на ногах от стояния и хлынула, как из ушата, на пол при земном поклоне. Так и спас преподобный своего немощного ученика.

Почти тридцать лет терпел он неизлечимую, жестокую болезнь ног — всегда благодушно и смиренно. В огромной степени это терпение и смирение привлекали к о. Антонию многих мирян, которые, как и монашествующие, находили в нем мудрого руководителя.

Старец умел не только влиять на души вопрошавших, вызывая в них чувства покаяния и страха Божия, но и рассудить, как в каждом конкретном случае уврачевать эти души. Никогда он не старался насильно убедить кого-либо. Назидания свои предлагал не в виде заповеди, а скорее намеком или в виде дружелюбного совета. Он так искусно направлял общую беседу, что в продолжение ее, говоря о третьем лице или рассказывая будто про себя, как бы мимоходом и обличал, и наставлял своих собеседников. Часто случалось, что только по выходе от старца посетитель, опомнясь, понимал, что какое-нибудь как будто к слову сказанное замечание прямо относится к нему, к тайным его недоумениям и недостаткам и разрешает вопросы, которых он не задавал. Бывало, что иным он напоминал о грехах, которые они не только никогда не открывали ему, но и сами давно забыли. В этом и проявлялась прозорливость старца. О ней говорит такой пример.

Одна особа, когда однажды преподобный Антоний устремил на нее свой проницательный взор, сказала, что боится, когда он так на нее смотрит. «Вы видите все мои грехи», — прибавила она. «Напрасно вы так думаете, — возразил старец. — О чем я помолюсь и что мне Бог откроет, то я и знаю. А если Бог мне не откроет, то я ничего не знаю».

Было замечено, что по прозорливости своей о. Антоний часто, еще не получив шедших к нему писем, давал адресатам наставления и утешения, в которых те нуждались.

«А когда б вы были здоровы всегда, всем довольны и покойны и веселы, то, кто знает, может быть, тогда и вы, якоже и прочии человеки, уклонились бы в рассеянную жизнь и жили бы по вкусу нынешнего века. Но Бог, предвидя все, предохраняет нас, как Отец милосердный, от всего бесполезного и Ему неугодного. А посему не смущайтесь вы и не испытывайте, почему случается не то, что хочется, а то, чего никогда не хотелось; ибо Бог лучше знает, что для нас полезнее — здоровье или нездоровье. А наш долг с детской покорностью все принимать от Отца Небесного… и говорить: «Отче наш, да будет воля Твоя!..»

«Душевное спокойствие приобретается от совершенной преданности воле Божией…»

«Истинно горе тому человеку, кто не имеет смирения. Кто не умеет сам смиряться, того впоследствии будут смирять люди; а кого не смирят люди, того смирит Бог…»

Целая книга составлена из добрых поучительных писем о. Антония к разным людям, искавшим у него духовной пользы.

Ему пришлось пережить кончину старца и брата своего о. Моисея. Скорбь о. Антония была невыразима. Два месяца провел он в затворе в непрестанной молитве за усопшего.

Некоторым лицам о. Антоний открыл, что духовное общение его с братом, преподобным Моисеем, и по кончине его не прерывалось. Он постоянно ощущал около себя его присутствие: души их таинственно беседовали между собою. Умерший брат — о святости земной жизни которого были неоднократные знамения от Бога — духовно утешал и подкреплял живого и подавал ему свое решение в некоторых недоуменных случаях, касавшихся как его самого, так и других.

Так прошли три года. За пять месяцев до кончины о. Антоний постригся в великую схиму. Духом он отрешился от всего земного, и всем было ясно, что он знал о близости смерти. В 1864 году некоторым посетившим его о. Антоний прямо сказал, что они больше не увидят его, а другим объявил, что они еще раз увидятся с ним перед смертью. Все это в точности сбылось.

До последней возможности принимал он посетителей, за некоторыми даже сам посылал, спеша высказать свое последнее слово. Словно читая в душе каждого, говорил он то, что было для человека самым нужным, — все это в немногих, но исполненных необыкновенной силы словах.

Мирно предал о. Антоний свою праведную душу Богу. Он был похоронен рядом с братом в склепе Казанского собора.

Заветы первого оптинского старца — Льва (ум. в 1841 г.) поддерживали до 60-х годов трое великих: о. Моисей (ум. в 1862 г.), о. Антоний (ум. в 1865 г.) и о. Макарий (ум. в 1860 г.).

О. Макарий, ученик старца Льва, был к нему особо расположен с самой первой встречи, состоявшейся в 1828 году в Площанской пустыни Орловской губернии. К тому времени он сам был уже духовником более пятнадцати монастырей, среди которых — Брянский, Елецкий, Золотоношский, Великолуцкий, Серпуховской, Осташковский, Вяземский, Севский… Но обширное духовническое служение о. Макария ставило перед ним столь серьезные вопросы, помочь разрешить которые мог только по-настоящему умудренный духовным опытом наставник. О нем молил Бога о. Макарий и обрел его в лице старца Льва.

Мечтал ли с детства Михаил Иванов (таково мирское имя о. Макария) о монашестве? По-видимому, нет. В дворянской семье Ивановых из Орловской губернии было пятеро детей. Богобоязненная и любвеобильная мать рано скончалась от чахотки. 14-летнему дворянскому сыну пришлось пойти в столь раннем возрасте на службу бухгалтером. Михаил Иванов служил усердно и ответственно и уже через три года обратил на себя внимание начальства и получил должность начальника стола счетной экспедиции в Курске. Отличался он от своих молодых сверстников тем, что не поддавался соблазнам большого губернского города, а в свободное время много читал и прекрасно играл на скрипке.