Ролан Быков - Я побит - начну сначала! Страница 91

Это все было добротно и просто. Хорошо и подлинно. Все были добры и расслаблены. Завтра — Звездный городок, космонавты. Надо бы продумать, что говорить.

Лена прекрасно выглядела, было хорошо. Девочки (Крестик, Ксения, Марина, Соня) — были какие-то новые, видно, загрустили по ушедшему.

Это счастье? Ну нет — это не так называется. У свершения есть одна сторона, и она вовсе не таинственна, не странна, а очень реалистична: что же дальше. Свершение — вещь прошлого времени, оно тут же болит, как ушедшее, и это реальность, а вовсе не ощущение. Представить себе дальнейшее невозможно, а «поплясать» на свершении — надо иметь молодость, сегодня для меня все это суета. Гулять видно надо, а здоровья для этого нет, да и не хочется.

Отдыхать надо, а как? Где? Да и не привлекает ничего в отдыхе, тоже суета. Довольно кислая ситуация при всем понимании того, что победа, радость, несказанное счастье.

И надо толково придумать, что же дальше. Нельзя покатиться по времени — не вернешь! Время уходит, жизнь кончается!

Надо проследить за сборами и записать, сколько на каком сеансе было зрителей — это есть факт и он будет что-то означать. А что, при усилии можно будет понять.

Но, пожалуй, не завтра — послезавтра станет все ясно: это суббота, воскресенье. Все будет ясно в понедельник, в 10.30 утра.

15.09.84 г.

Пора! Пора! Мне скоро шестьдесят!

Главное в создании художественного произведения — вовсе не избавление от недостатков, главное — созидание достоинств. Часть им помогает избавление от недостатков, но бывает (и довольно часто), что уничтожение недостатков ведет к уничтожению достоинств. И тут нет «окончательных» законов творчества, и тут живая жизнь существования.

15.09.84 г.

В «России» в 10.30 — 900 человек (аплодисменты); в 13.00 — 1800 (плохая погода); на открытии кассы очередь была до низу, с 12.00 до (пока) 13.30 — очередь идет и идет.

А еще, наверное, вот в чем дело — нельзя лихо рассказывать о горе. Если бы «Чучело» эстетически и конструктивно было идеально — это было бы как-то бестактно. Тут современный «дизайн» невозможен.

16.09.84 г.

Картину показывали в Звездном городке — ни одного космонавта не было. Это, очевидно, у них так водится: если бы была Алла Пугачева, Хазанов, Райкин — другое дело. Борис Егоров привез Митю и судорожно звонил: «Тут играет мой Митька», но это тоже никого не взволновало: кто был в бане, кто еще где. Потом звонили, что были разные мнения, но большинству очень понравилось. Я это понял и по тому, как комендант, к которому я дозвонился, соединил меня с клубом: он и волновался, и по-солдатски благодарил за фильм: «Очень, очень, очень».

17.09.84 г.

Состоялась премьера в Центральном Детском театре. Были сорок человек дмитровчан. Они ждали после фильма. Была мама (не смогла сидеть — ушла). Был Никулин, все основные дети. Все прошло тепло, взволнованно. После фильма я выступал. Когда попросил задать вопросы — получил вопрос: «Вы считаете детство черным периодом в жизни человека или светлым?» В вопросе были все возможности для меня. Его демагогичность была не самым главным, он точно выразил новое в фильме как в произведении «детского кино». Если не эта ублюдочная демагогия, если не этот «оптимизм» директора школы и учительницы, это детство уже чернится. Я отвечал, вернее, молодая учительница, ее душили слезы, она поблагодарила, упомянув в конце о «странном вопросе», который был задан.

18.09.84 г.

С 17-го сентября картина вышла в одиннадцати кинотеатрах. Вышла тайно, тихонечко — ни рекламы, ни сообщений в газетах, ни афиш, ни стендов по городу.

Звоню — в чем дело? Объяснили — дело в том, что не знали, придут ли с фабрики копии. Копии пришли, но прокат перестраховался. В результате — «инкогнито»: в «России» — 10.30 и 21.00 — ползала.

В «Центральном Детском» аншлаг только на 15.00.

Выступаю в Комитете мира. Не готов. Дело в том, что, пожалуй, опасно говорить то, что думаю. Ибо думаю я, что они занимаются херней. Наши социалистические соседи смотрят на Запад, и с этим ничего не поделаешь. Борьба за мир — это борьба за наш мир против ихнего. Фальшь со всех сторон, а бороться за мир надо.

Немцы, а в особенности молодые немцы, одеты в «фирму». Это все ФРГ. Это телевидение и кино, это связи и контракты.

20-21.09.84 г.

В понедельник картина шла в одиннадцати кинотеатрах без всякой рекламы и даже сообщений, но сегодня, в среду — четверг сборы, например, в «Байконуре» увеличились на 100% и 150% — картина рекламирует сама себя. Но вообще все это бесит, выводит из себя. Премьеры — встречи проходят очень хорошо. Вышла кисло-сладкая рецензия в «Московском комсомольце». Они сделали целевой разворот по искусству. Интервью с Гринько и прочее. В ряду прочего небольшая заметочка. Во, дела!

Скоты! Из мелочных обид Соткали вы венок терновый, Обычай, право же, не новый, И тот же неприглядный вид!

22.09.84 г.

Почти месяц у нас дома во всех вазах цветы — как приехали с Леной из Кишинева, так до сих пор. Даже не месяц, а уже два! Как это красиво!

С 27-го в Ленинграде премьера. Может, поехать туда на неделю, поиграть от Бюро пропаганды. Это нужно обязательно сделать до Паланги.

Велихов и Печенев, наверно, уже приехали из своих поездок. Надо бы прийти к ним с победой по «Чучелу», чтобы они видели, что не зря помогали. Для этого нужно телевидение, «Правда», «Литературка», «Советская Россия» и «Советская культура» - все это газеты молчат. Надо начать с Железникова. Позвонить Л. Швецовой о «Комсомольской» и поехать в «Литературную Россию» и в «Комсомолку».

Но что-то не очень хочется уже делать этот «Европейский групповой портрет». И за рубежом снимать не так уж и хочется. Время идет и уходит. Что-то тоскливо, работать неохота.

22-23.09.84 г.

Стороной узнал, что сейчас напечатано 400 копий и будет печататься еще 175. Итак, что же — 575? (Это надо будет уточнить.) Сегодня у «России» очередь — берут, берут билеты и на завтра. А у «Детского сада» Евтушенко на 10.30 — 300 билетов.

Родное мое телевидение молчит. Ни мычит ни телится. И о «Спор-клубе» молчит — обо всем молчит.

Надо бы придумать свою передачу на телевидении. Может быть, молодежную, международную. (С беседами о нравственности, с диспутом и т.д.)

И надо по поводу В. Малявиной встретиться с Деминым (помощник прокурора).

Ночной тоски ко мне приходит близость,

Тоска меня лелеет и хранит,

Она меня ласкает и пьянит,

Она не знает равнодушья низость!

Люби меня, тоска! Я полюбил тебя!

Мне без любви не жить ни суетно, ни вечно!

Любить сегодня может быть беспечно,

Но я и после смерти буду жить любя!

Души признанья —

Вечные терзанья;

Мне тишина сомнения поет.