Александр Бондаренко - Подлинная история «Майора Вихря» Страница 91

Красиво было сказано, но, к сожалению, как мы знаем, не сбылось.

Но характерно, что сейчас мы знаем о боевых подвигах Алексея Николаевича, а в то время его сослуживцы не знали абсолютно ничего!

Представление было отправлено, чтобы «залечь» в архиве почти на 50 лет (текст его, насколько нам известно, публикуется впервые), а Ботян, не задумываясь о наградах, преспокойно поехал себе в 1965 году на работу в Германскую Демократическую Республику.

Напомним, что советские разведчики, действовавшие в то время на территории ГДР, работали не «по Восточной Германии», но, в тесном контакте со своими восточногерманскими коллегами, против спецслужб и агрессивных устремлений стран НАТО.

Об этой работе писал в своё время руководитель — опять-таки хочется сказать «легендарный руководитель» — потому что так оно и есть! — внешнеполитической разведки ГДР Маркус Вольф:

«В начале деятельности нашей внешнеполитической разведки советники из СССР играли значительную, если не сказать доминирующую, роль. Это положение менялось по мере «взросления» нашей службы…

Позже меня не раз спрашивали: почему Москва создала себе в лице нашей службы немецкого конкурента, который вскоре обрёл чувство собственного достоинства и во многом превосходил советскую разведку в Германии? Я полагаю, что в Москве с полным основанием считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определённой информации, которую братская служба будет предоставлять советской стороне. Так дело и обстояло, по крайней мере, поначалу…»[348]

Нам также посчастливилось в своё время общаться с Михаилом Фёдоровичем, как традиционно называли Маркуса Вольфа советские товарищи, и вот что он сказал по этому поводу:

«— Как складывались отношения вашей службы с советской внешней разведкой?

— Говорю без преувеличений, что у нас были дружеские, партнёрские отношения. По-моему, это было и на разных уровнях — от руководителей до рядовых работников. Конечно, в личном плане происходило по-разному, но, главное, у нас не было чувства, что мы имеем дело с представителями «великой державы», которые относятся к нам, как к «младшим братьям». Прежде всего, между нами было взаимное уважение.

— Между вашими службами осуществлялся обмен оперативной информацией. Понятно, что происходить по принципу «вы нам — столько, мы вам — столько же» он не мог, однако можно ли назвать его адекватным?

— Я скажу, что этот процесс был не то что взаимовыгодным, скорее взаимополезным. Очень полезным! Конечно, мы давали больше разведывательной информации, чем получали сами, но мы полностью сознавали, что даём эту информацию нашему главному союзнику, который несёт большую ношу всех обязанностей, всех расходов на наше общее дело — защиту нашего союза».[349]

Вот в таких условиях работал теперь Алексей Николаевич Ботян.

Вспоминает бывший заместитель начальника Управления «С» (нелегальная разведка) ПГУ КГБ СССР, назовём его Михаилом Петровичем, который познакомился с Ботяном в 1968 году, когда только ещё выпустился из «101-й школы»:

«В том отделе Представительства КГБ при МГБ ГДР, как называлась наша «контора», куда я был распределён и где работал, работал и Алексей Николаевич. Детально я с его деятельностью не знаком, но в общем знаю, чем он занимался: он работал с семьями немцев, агентов-нелегалов, которые находились в Западной Германии. Они или «на оседание» туда уезжали, или в поездках различные задания выполняли — от недели до нескольких месяцев. А он опекал их родственников, членов семьи. Так что если у родственников в ГДР возникали вопросы, то он помогал их решать, а если у нашей службы возникали какие-то вопросы к родственникам, то опять-таки через него всё это делалось. Это довольно специфический участок был, и я не пересекался с ним ни разу. Так что более детально я не знаю…»

Более детально нам рассказал сам Алексей Николаевич:

«В Германии, в Берлине, я был с 1965 по 1972 год. Я работал с семьями тех молодых немцев, которых нелегалами тогда в Западную Германию отправляли. У меня с ними были очень хорошие отношения! Просьбы некоторые их выполнял — например, машину западную купить хотели, так я помогал деньги обменять. Нелегально, конечно! А как иначе? Вообще, у меня хорошие отношения были с немцами, а потому и работали хорошо, да и отдых хороший был…»

Можно, наверное, осудить Алексея Николаевича за то, что он чего-то там «химичил» в интересах своих подопечных. Но стоит ли? Разведка — это всегда игра «на грани фола», законопослушный гражданин в ней «победителем» не станет. Тем более что не для себя же он старался: не единожды побывав у Ботяна дома, прекрасно понимаешь, что это — нормальный человек, которому ничего лишнего не нужно, в роскоши он не живёт.

«Почему именно Алексей Николаевич этой работой занимался? — продолжает разговор Михаил Петрович. — Работа эта очень деликатная, и нужен по-настоящему душевный человек. У Ботяна есть такое золотое качество — на мой взгляд, он, пожалуй, с любым человеком может найти общий язык. Он не ко всем одинаково относится, я это знаю, но вот поддерживать контакт, быть интересным собеседником, это он может по отношению к любому человеку. А такое не всем дано! Иногда пара вопросов, и уже не знаешь, что сказать… Но Алексей Николаевич — нет, не такой. К тому же он сам обладает огромным боевым опытом и многое знает как бы изнутри. Наверное, поэтому ему и поручили такой участок. Почему ещё, сказать затрудняюсь. Но мне известно, что он очень многих немцев, наших агентов-нелегалов, знал и, соответственно, знал их семьи, которые жили в Берлине или где-то в ГДР. Не исключаю, что когда приезжали нелегалы и очередная поездка предстояла, — он участвовал в выработке задания, определении линии поведения и т. д. Ведь для этого нужно знать обстановку дома, характер человека — не только оперативные вопросы надо знать, но и составляющие человека, о чём у него душа болит. Так что не исключаю, но детально мне это не известно… Может быть, он и операции планировал, вот только гадать мы не будем!»

Сегодня всем, наверное, известно, что так называемые «легальные» разведчики — то есть те, кто не изображает из себя иностранцев, работают под каким-то прикрытием. Чаще всего — посольства или консульства, чтобы иметь дипломатический иммунитет, позволяющий в случае провала быть благополучно высланным из страны, а не оказаться в местной тюрьме. На территории дружественной ГДР подобные казусы советским разведчикам не грозили, но для контактов с местными жителями — семьями тех самых нелегалов — Ботяну была нужна «железная» крыша. Таковой стала для него роль представителя нашего Аэрофлота. И эту роль следовало «играть» с полной серьёзностью и самоотдачей.