Крис Хатчинс - Путин Страница 92

Выждав 36 часов, Россия обрушила на грузинских захватчиков всю свою военную мощь. В тот момент, когда Путин еще находился в VIP-ложе на церемонии открытия Олимпийский игр в Пекине, российские танки, солдаты и самолеты уже устремились на юг, чтобы вступить в бой с силами армии Саакашвили. В тот момент, по словам австралийского премьер-министра Кевина Радда, который сидел через два ряда позади Путина на стадионе «Птичье гнездо», российского Президента жестко критиковал человек, сидящий рядом с ним. Это был Джордж Буш-младший, тот самый человек, которого, как оказалось, Путин обвинит в разжигании последовавшей войны (хотя бы и скоротечной).

Путин сохранял хладнокровие. В то время как в самом сердце китайской столицы перед ним шествовали спортсмены, а Буш отпускал в его адрес тирады, российские самолеты уже бомбили военную базу недалеко от грузинской столицы, Тбилиси. Из Пекина Путин вернулся не в Москву, а прилетел во Владикавказ, столицу Северной Осетии, традиционно служившую перевалочным пунктом имперской России во время военных кампаний на Кавказе. Республика граничит с Южной Осетией, где происходил вооруженный конфликт. Там он провозгласил: «Действия Грузии – преступны, а Рос сии – полностью легитимны. Действия грузинских властей в Южной Осетии – это, конечно, преступление, и, прежде всего, это преступление против своего собственного народа». И в тот момент, когда его солдаты сражались по ту сторону границы, Путин добавил: «Нанесен смертельный удар территориальной целостности самой Грузии, а значит, огромный ущерб ее государственности. Агрессия привела к многочисленным жертвам, в том числе среди мирного населения, и вызвала, по сути, настоящую гуманитарную катастрофу, но пройдет время, и сам грузинский народ даст объективную оценку деятельности своего сегодняшнего руководства».

Путин должен был заявить, что, так как на тот момент, когда был отдан приказ, он находился в Китае, решение о начале боевых действий было принято Дмитрием Медведевым.

Наконец, он вернулся в Москву и посовещался с Медведевым, который в течение всего конфликта не покидал Кремля. В общем итоге границу Грузии пересекло 10 тысяч солдат с танками, бомбардировщики и истребители совершали регулярные вылеты, а российские военные корабли грозно стояли у черноморского побережья Грузии. Новый обитатель Кремля не имел к этому отношения. Как-то наставник Путина Анатолий Собчак сказал о своем подопечном: «На него можно положиться, и он доводит все до конца». В любом случае российские войска не дошли до Тбилиси. Их присутствие в стране оказалось достаточным, и война закончилась за два дня. Вернувшись в Белый дом, Буш собрал репортеров в Розарии и призвал Путина (в глаза которого он как-то заглянул и «увидел в них его душу») отозвать войска из зоны боевых действий, объявив о немедленном прекращении огня: «Россия вторглась в суверенное соседнее государство и угрожает демократическому правительству, избранному народом. Такой поступок неприемлем в XXI веке».

Тем временем в Москве люди Путина демонстрировали доказательства в поддержку теории Путина о том, что Америка срежиссировала вторжение Грузии в небольшую независимую республику. Заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник Анатолий Ноговицын продемонстрировал цветную ксерокопию документа, являвшегося, по его словам, американским паспортом жителя Техаса по имени Майкл Ли Уайт, который нашли в подвале дома в одной южноосетинской деревне среди предметов, принадлежавших грузинским агрессорам.

Путину вряд ли требовались доказательства. Он был достаточно уверен в себе и настойчив и в ответ на суровую критику Буша, наращивая тем самым напряжение, потребовал от США обуздать Грузию, с которой поддерживаются настолько тесные связи, что даже главная улица на пути к тбилисскому аэропорту называется улица Джорджа Буша. «Американская сторона фактически вооружила и обучила грузинскую армию, – сказал он. – Зачем долгие годы вести тяжелые переговоры и искать сложные компромиссные решения в межэтнических конфликтах? Легче вооружить одну из сторон и толкнуть ее на убийство другой стороны – и дело сделано». Позже он добавил: «У нас есть серьезные основания полагать, что прямо в зоне боевых действий находились граждане Соединенных Штатов. Если это так, если это подтвердится, это очень плохо. Это очень опасно». Игнорируя заверения грузинского Президента Михаила Саакашвили в прекращении огня, Путин отдал приказ о дальнейшем продвижении бронетанковой техники. В течение считанных дней боев, пока Саакашвили все еще созывал экстренное заседание Совбеза ООН, российские солдаты захватили военную базу и четыре города.

Двенадцатого августа при посредничестве французов, председательствующих в Европейском Союзе, стороны достигли предварительного соглашения о прекращении огня, подписанного Грузией через три дня, а Россией 16 августа. Но боевые действия сразу не прекратились, и после подписания соглашения Россия вывела из Грузии только основные силы, оставив часть для создания буферных зон и КПП на территории Грузии до октября. Двадцать шестого августа Россия признала независимость Южной Осетии, но Америка все еще ворчала по поводу потери Грузией некоторой части своих территорий.

Тремя неделями позже, когда Медведев старался выглядеть уверенно во время обращения к Совету безопасности России по вопросу грузинского кризиса, Путин вернулся на арену действий в таежной экипировке – военных ботинках и камуфляжной форме – и в сопровождении группы телевизионных репортеров. С Президентом случилась невероятная история. Он спас корреспондентов, выстрелив дротиком с транквилизатором в тигра, который бросился на них. Обычно серьезный Путин был так счастлив от того, что команда спасена, и тигр не погиб, что наградил их редкой улыбкой ликования. «По крайней мере, – как позже заметил представитель пресс-службы Кремля, – он не похож на [Леонида] Брежнева. Тот любил охотиться на медведей и кабанов, но к концу своих дней был настолько болен, что их приходилось накачивать транквилизаторами и привязывать к деревьям, чтобы он не смог промахнуться». После таежной экспедиции Путин пробыл в хорошем расположении духа недолго. Через месяц после конфликта, во время трехчасового обеда в компании главных мировых наблюдателей под восстановленным сводом бывшего санатория в Сочи он негодовал, защищая масштабно критикуемые действия своей страны: «У России не было выбора. Они [грузины] напали на Южную Осетию с применением ракет, танков, тяжелой артиллерии и пехоты. Что нам было делать?» По его словам, если бы не вторжение, России пришлось бы «утереть кровавые сопли и склонить голову».