Аллен Даллес - ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа Страница 92

Имеется ли возможность прекратить утечку информации? Один из важных аспектов этой проблемы — установление действенного контроля со стороны правительства и конгресса, то есть исполнительной и законодательной властей. Именно они должны определять, что можно публиковать, и давать соответствующее разрешение, особенно что касается отчетов о проведенных конгрессом дознаниях и следствиях, а также слушаниях там бюджетных вопросов.

Впрочем, есть признаки того, что влиятельные члены конгресса собираются одобрить решение, ограничивающее передачу для публикации любой информации без разбора. Седьмого марта 1963 года Джордж Мэгон, один из самых авторитетных членов конгресса и председатель подкомиссии по расходам на оборону, в своем выступлении, нашедшем широкий отклик в печати, заявил о необходимости положить конец существующему положению вещей, которое он назвал «неслыханным и нетерпимым». Он потребовал: «Президент, вице-президент и спикер палаты представителей конгресса должны предпринять совместные шаги к прекращению срыва наших усилий в области контрразведки… Руководители в Москве, Пекине и Гаване могут только аплодировать нашим глупостям, в результате которых происходит публикация секретных сведений. За их получение им пришлось бы уплатить огромные денежные суммы. Нам нужно немедленно воспитать в народе чувство величайшей ответственности за такие дела»[151].

Мне абсолютно ясно, что в связи с одобрением законопроектов бюджетных ассигнований на оборону и других вопросов национальной безопасности, комитетам и комиссиям конгресса нужна секретная информация и строго доверительные документы исполнительных органов. Но нельзя ли обойтись без подробной публикации всех этих Сведений? В большинстве случаев такие детали представляют исключительный интерес для потенциального противника, но совершенно не нужны нашей общественности. Я очень сомневаюсь в том, что американский народ претендует на право знать все эти детали.

Часто утверждают, что конгресс не в состоянии хранить секреты. Но это мнение опровергается множеством примеров из нашего прошлого. Программа «Манхэттен», в рамках которой была создана атомная бомба, на что израсходованы миллиарды долларов американских налогоплательщиков, надежно сохранялась в секрете. А ведь она, эта программа, являлась одной из самых важных составляющих национальной обороны США.

Некоторые читатели могут возразить: секреты хорошо сохранялись во времена «горячей» войны, а в условиях «холодной» это трудно. Из почти десятилетнего опыта моего сотрудничества с конгрессом я могу сделать вполне определенный вывод: секреты могут быть ограждены от разглашения и в подкомиссиях по вооруженным силам, и в подкомиссиях по бюджетным ассигнованиям как в палате представителей, так и в сенате, и вместе с тем выполнены требования о доведении до них секретной информации в необходимом объеме. Я не знаю ни одного случая нарушения секретности при обсуждении, например, на комиссиях и подкомиссиях конгресса докладов о деятельности ЦРУ, включая операцию с самолетом «У-2». Верно и то, что значительно сложнее соблюдать секретность при обсуждении вопросов, связанных с национальной безопасностью, не на комитетах и подкомитетах конгресса, а на пленарных заседаниях сената и палаты представителей. Но вовсе не требуется включать мельчайшие детали в доклады перед такими многолюдными собраниями: министерству обороны целесообразнее изложить их, эти детали, в соответствующих комитетах и подкомитетах или комиссиях.

Хотел бы добавить, что весь комплекс затронутых вопросов обсуждался администрацией и конгрессом. Принято решение найти способ, с помощью которого можно было бы в значительной степени уменьшить утечку информации к противнику. Конечно, и впредь сведения будут просачиваться к Советам, но не потоком, как сейчас, а тонкими струйками время от времени. Ради этого не стоит жалеть усилий.

Много неприятностей в связи с утечкой информации доставляет нам печать, особенно научные и технические журналы. Я вспоминаю время, когда разведка и контрразведка разрабатывали планы по созданию различных технических устройств для обнаружения испытаний советских ракет и экспериментов в космосе. Технические журналы буквально лезли из кожи вон, чтобы опубликовать детальное устройство радарных установок, которые для большей эффективности должны были быть расположены на территории дружеских нам стран вблизи от Советского Союза. Но эти страны согласились сотрудничать с нами только при том условии, что сооружение радаров останется строгим секретом. И вот жизненно важная операция была поставлена под угрозу срыва в результате публикации в наших же журналах сведений о секретных объектах. Можно понять возмущение наших друзей, ибо такая неосторожность осложнила их позицию, которая не отличалась прочностью из-за того, что они территориально располагались у самых границ Советского Союза.

За исключением небольшого числа технически подкованных людей, которых это могло заинтересовать, подобные откровения совершенно не повлияли на то, чтобы сделать наш народ более богатым или счастливым. Не повлияли они и на уровень технических знаний американцев.

В наш ракетно-ядерный век очень важно, чтобы мы постоянно информировали американский народ о наших оборонных мероприятиях. Общественность должна знать точные факты, сообщенные официальными властями, а не пользоваться слухами и сплетнями. Сколько, например, велось пустых разговоров об отставании США от Советов в области тяжелых бомбардировщиков, ракет и так далее. Лично я убежден: наше военное положение никогда не было хуже, чем у Советского Союза. И очень хорошо, если наш народ будет твердо знать об этом. Да и совсем неплохо, если и советское правительство убедится в этом. Но для этого совсем не нужно публиковать детальную информацию, где точно расположены стационарные ракетные установки, какое точно число бомбардировщиков или истребителей мы собираемся иметь и каковы их тактико-технические данные и вооружение.

Непреднамеренная выдача секрета — это в основном результат практики открытости правительства. Умышленная же или допущенная по небрежности утечка информации вызывается корыстными интересами определенных группировок в самом правительстве. Умышленной утечкой я называю болтовню по тем вопросам, по которым запрещено вести разговоры с непосвященными лицами или в их присутствии. А такое случается довольно часто в министерстве обороны и иногда в государственном департаменте. Бывали случаи, когда офицеры сталкивались с неверными, по их мнению, толками о деятельности их служб или проводимой ими политике. Чаще всего такие разговоры исходили от представителей печати. Задетые за живое, сотрудники этих служб принимались доказывать, что их оппоненты ошибаются. И в пылу спора оперировали фактами, о которых должны были молчать. Фактически получалось, что офицеры, не спрашивая разрешения у своих начальников, обращались к печати и разглашали через нее секретные сведения. Так случилось совсем недавно в связи с возложением основной ответственности за стратегические ракеты на военно-воздушные силы (раньше этим занималась армия).