Владимир Стасов - Подворье прокаженных Страница 2

Ленбах с двумя портретами (один из них, разумеется, портрет Бисмарка: без лица обожаемого им Бисмарка Ленбах уже давно и жить не может, не в состоянии двинуть кистью), но эти два портрета, как и те, что появлялись на прошлогодней выставке у декадентов, не проявили никаких своеобразных, самостоятельных, обращающих на себя внимание качеств.

Либерман имеет на выставке картину с необыкновенным, всегдашним своим световым эффектом: солнечные лучи, упавшие золотыми пятнами на песок и листву древесную, но этот эффект уже значительно приелся, так много раз он повторялся у Либермана; притом эта картина не из лучших у него, хотя цена выставлена изрядная: четыре тысячи пятьсот рублей.

Таков главный состав иностранного контингента. Он слаб, он не интересен. Кто этаким способом выбирал выставку, доказал только свое неумение и безвкусие. Кажется, для этого человека всего более нужны были имена, а не вещи. Но кто не видал настоящих, замечательных картин современных иностранных художников, будет только введен в заблуждение и больше ничего. Он вовсе ничего не узнает про иностранное искусство или, что еще того хуже, получит понятие самое фальшивое. Но кто не понимает, как и что выбирать, лучше бы ему, кажется, в это дело и не мешаться. Неужто же благодарить за сведения кривые и косые?

Но вот что печально. Оказываются сторонники иностранного отдела выставки и ее несчастных выборов, сторонники, которые пробуют защитить все то, что на ней есть худого, слабого, ложного, беспутного. Один из наших художественных критиков, из породы «пачкунов», пытается уверить читателей, что на выставке есть иностранные вещи не только замечательные, но — хорошие и даже — великолепные. Вот-то притча!

И кого же он выдвигает при этом на первый план?

Выдвигает вдруг — Бёклина! И каким способом? Тем, что сначала объявляет, что Бёклин не блеснул, правда, ни рисунком, ни колоритом, но зато «воскресил жизнь центавров, сирен, сатиров, нимф и проч… Фантазия художников вновь разыгралась…» И это, значит, заслуга: воскрешать глупости и всяческий вздор несуразный?! Сатиры и центавры должны разыгрывать фантазию художника, да зараз и нашу! Но разве это возможно? А если даже и возможно, то куда же это годится? К чему же мы учимся, читаем, думаем, беседуем друг с другом, стараемся повысить себя и других, и все это для того, чтобы, в конце концов, по части искусства с ума сходить от центавров и фавнов, обнимающих женщин! Ничего нет поважнее, подельнее и поинтереснее! Какой срам, какой стыд!

Но ведь «пачкуны» обыкновенно считают, что «реализм» есть что-то грубое, непристойное, незаконное, недолжное, что-то такое, что надо гнать и стереть с лица земли. Другими словами, это все та самая прискорбная точка зрения, тот самый плачевный образ мыслей, которые существовали у нас пятьдесят-шестьдесят лет тому назад и заставляли несчастных Булгариных, Гречей и Сенковских презирать и гнать Гоголя, его «Ревизора», его «Мертвые души» и вообще все великие создания русского гения. Но мне кажется, довольно указать на такой факт. Всякие другие слова — лишние. «Пачкуны» могут плевать, если им угодно, вместе с декадентами на то наше искусство, которое всегда брало одну и ту же ноту правды и реализма с Пушкиным, Грибоедовым, Гоголем, Тургеневым, Островским, Достоевским, наконец, с Львом Толстым, — они могут плевать, если им угодно, но от этого дело ни на единую йоту не переменится, и мы, русские, все-таки останемся верными сторонниками и поклонниками того, что русский талант и гений создали великого и несокрушимого, — картин Репина, Верещагина, Вл. Маковского, Сурикова и лучших их товарищей.

На нынешней «международной» выставке (впрочем, вовсе не заслуживающей такого большого заглавия) русское искусство не играло, конечно, хоть сколько-нибудь значительной роли. Ведь тут присутствовали, почти повально, все только картины одних русских декадентов, а между ними нет покуда ни одного замечательного художника. Они все только говорят, и обещаются, и указывают вдаль, в темный горизонт будущего, но сами покуда не произвели ни одной картины или картинки, даже ни одной черточки, которая свидетельствовала бы об их таланте или даже просто способности. Все только слова, слова и слова.

Есть, правда, на выставке, по какой-то странности несколько произведений русских художников, не декадентов, и потому их надо выделить в особую группу. Это: Репин, Серов и Левитан. Но на этот раз картины этих замечательных русских художников — одни недостаточны, другие неудовлетворительны, и потому я считаю за лучшее о них промолчать.

На выставке нет, правда, как я уже сказал, картин г. Врубеля вроде прошлогоднего громадного панно «Утро», и это уже большой выигрыш. [Ведь могли же бы, может быть, появиться на выставке те ужаснейшие скульптурные кривляки, которые напечатаны в пятом выпуске декадентского журнала «Мир искусства» (зараз с кривляками и безобразниками и безобразницами нестерпимого французского декадента ф. Ропса) и названы «готическими скульптурами» для чьей-то лестницы в Москве — а такие скульптуры стоят доброго панно «Утро»].

Затем следуют прочие наши декаденты и декадентики, кто с портретами в красках или в карандаше, кто с набросками и эскизами. И как все это неважно, как скудно, как робко, как ограничено! Все это только глуповато по содержанию, плоховато по исполнению. Все, что хотите, тут есть, и худое, и посредственное, и сносное, и гадкое, только композиций, созданий — вот этого нет ни единой черточки, ни единой точечки нет. Вот как они сильны, вот какою громадною массою художественных сил они обладают, чтобы произвести обещаемый, возвещаемый ими переворот! Финляндцы, каковы они ни есть декаденты, а все будут похрабрее. Целые картины, композиции пишут. Наши декаденты — и не думают, просто, кажется, не смеют.

Всех этих Бакстов, Бенуа, Боткиных, Сомовых, Малютиных, Головиных с их безобразиями и разбирать-то не стоит. Они отталкивают от себя здорового человека, как старинные парижские «прокаженные» бедного Пьера Гренгуара.

Но едва ли не всего хуже — иные из этюдов и набросков г-жи Якунчиковой. Ее картинка «Чехлы»-просто скандал! Недалеко от нее ушли также «Церковь старой усадьбы» и «Монастырские ворота». Можно принять их все за насмешку над зрителем. Раскрашенная же ее резьба из дерева: «Игрушечный пейзаж», «Рябина», «Елочка с осиной»- какая-то дикая азиатчина!

Немало способны удивлять также мозаики из речных камней, представленные В. Д. Поленовым! Какая странность! Поленов был такой замечательный художник, и вдруг — занимается такими игрушками, как эти мозаики, совершенное подобие старинных (когда-то) дамских вышивок бисером, над которыми так усердно смеялся еще Гоголь!

Особливый отдел выставки составляют вышивки по холсту и рисунки для них по композициям Е. Д. Поленовой (покойной) и Н. Я. Давыдовой. Эти вышивки назначены для стен, столов, подушек, окон, портьер и т. д. Подобные украшения вышивками существовали и в древней Руси, и существуют до сих пор в крестьянских домах некоторых полос России. Они бывают часто превосходные, очень разнообразные, очень интересные. Образцы этого дела, старого и новейшего производства, можно видеть в собрании Н. Л. Шабельской, в Москве. Вместе со своими дочерьми и другими помощницами Н. Л. еще и теперь создает много превосходных подобного рода вещей в национальном русском духе. Но те работы, которые помещены нынче на выставке в зале Штиглица, принадлежат к совершенно другому роду: все тут во вкусе декадентском. Многие из них, достаточно нелепые и безвкусные, напечатаны в № 5 журнала «Мир искусства». К этому вкусу Е. Д. Поленова стала склоняться лишь в последние годы своей жизни, и только рисунки этого рода представляют (к моему великому горю!) ее деятельность на нынешний раз. Они очень слабы и неудовлетворительны, и поэтому можно жалеть, что нет на выставке рисунков и сочинений Е. Д. Поленовой из прежних периодов ее жизни — рисунков очень талантливых и высокозамечательных. О них у меня еще речь будет впереди. К сожалению, среди нашей публики (а особенно из так называемых «высших классов» ее) нашлось немало любителей именно всяческих декадентских узоров, и они поспешили раскупить почти все вышивки нынешней выставки. Можно об этом жалеть, но удивляться — нечему. Люди, мало образованные в художественном отношении, всегда падки на все то, что в искусстве похуже, что банально, что плоско, что нелепо. Только было бы «новенькое». «Хоть на пять минут, да новенькое! А потом бросим!» Ну, тут разбора и смысла уже не жди никакого!

Ведь на то «подворье прокаженных» именно и есть!

1899 г.

КОММЕНТАРИИ

«ПОДВОРЬЕ ПРОКАЖЕННЫХ». Статья впервые была опубликована в 1899 году («Новости и биржевая газета», февраль, № 39).

Статья посвящена так называемой «Первой международной выставке», которая была организована представителями «Мира искусства», ранее демонстрировавшими свою «платформу» на выставке русских и финляндских художников (см. статью «Выставки», т. 3). Сам заголовок этой статьи, как и предыдущей, метко определяет и принципиальные позиции Стасова, и его угол зрения, и оценку декадентства как эстетской космополитической заразы, которой необходимо объявить решительную войну. Вместе с тем Стасов выступает и против критиков, доброжелательно встретивших эту выставку, называя их «пачкунами». К таким, в частности, принадлежал рецензент «Нового времени» Н. Кравченко, выступивший со статьей «Международная выставка в музее Штиглица» («Новое время», 1899, 3 и 4 февраля). «Мы, русские, — заключает Стасов, — все-таки останемся верными сторонниками и поклонниками того, что русский талант и гений создали великого и несокрушимого, — картин Репина, Верещагина, В. Маковского, Сурикова и лучших их товарищей».