Владимир Стасов - Еще курьез Страница 2
Владимир Стасов - Еще курьез читать онлайн бесплатно
Кто после того не засмеется, читая эти и другие небывальщины, усеявшие историю русской музыки от одного конца до другого?
Попробовали мы было дотронуться до более древних периодов, но там вышло еще хуже. Нас сразу уже поразило мнение автора, что татары обратили чуть не всю Россию в язычество. «Чингис-хан, — говорит он, — основал свою Золотую Орду на Волге и уничтожил в покоренной России всякое начало порядка и нравственности. Христианская религия продолжала еще существовать в народе, но презираемая и погибающая. Едва несколько светлых искр являлись там и сям из густого мрака и напоминали несчастному русскому народу, что всемогущий еще заботится о нем». Что на это сказать? Разве то, что от такой истории просто дурно делается и не хватает терпения выписывать другие примеры из необыкновенных страниц нашего автора.
Взглянем, однако, на минутку на музыкальные познания его. Над первым нотным примером (в конце книги) напечатано: крюковые знаки X столетия. Tiré de l'octoèque. Notation et écriture du X siècle. Вот тебе и раз! Десятого века! Этому, пожалуй, тоже поверят иностранцы, но что же нам-то подумать? Смотришь и глазам не веришь! Да ведь до сих пор нет русских рукописей старее XI века, да и те все наперечет известны. Откуда же взялся этот октоих X века? Таких еще по сю пору не видано и не слыхано. Просто чудеса! Порассмотрев, однако же, этот нотный пример, догадываемся, несмотря на совершенно бестолковое его издание, что он выписан из какой-нибудь рукописи XVII века. Как ни искажены крюки, все-таки заметить можно, что они принадлежат тому времени. Но зато текст — вот что всего лучше — текст написан нынешними печатными буквами. Это наш автор называет нотами и письмом X века!
Несколько лет тому назад один любитель налитографировал отдельный листок, где представлено было переложение одной церковной мелодии с крюковых знаков на обыкновенные линейные ноты. Против каждого крюка было выставлено его имя и выражаемый им музыкальный звук. Тут не было ничего ни особенного, ни редкого. В собраниях крюковых рукописей есть всегда не только такие незначительные примеры, но целые книги подобных переложений; надо заметить, что все они принадлежат XVII и XVIII веку и раньше не восходят. Что же сделал наш автор? Он где-то поймал такой литографированный листок и перепечатал его у себя в книге. Это бы еще ничего, что он позабыл сказать, что это не его переложение; но печально то, что он сверху надписал, конечно, по-французски: «Название крюков, употребляемых в церковных книгах от XII по XVII век». Бедняжка, как мне его жаль! Он до сих пор еще и не подозревал, что русские музыкальные знаки изменялись с каждым столетием и не могли быть в XVII веке те же, что в XII; ему даже и того не пришло в голову, что тут никоим образом не может быть всех музыкальных знаков, а только несколько случайно попавших в эту мелодию!
То, что наш автор рассказывает о старинных русских тонах, гаммах, гласах и т. д… такого сорта, что не знаешь: плакать тут или смеяться? Явно то, что он выхватил из кое-каких плохоньких русских брошюр то, чего вовсе не знает и не понимает, и наудачу печатает, ничуть не робея.
Вот, например, хоть бы о различии напевов, что это у него написано! «Собственно греческое пение, — говорит он, — заключает мелодию и ритм. У болгарского тоже есть мелодия, и оно иногда напоминает греческое» и т. д. Что это такое?! Можно ли придумать хоть на заказ что-нибудь еще хуже этого? Что это за напевы без мелодии или только отчасти с мелодией? Ни о чем подобном мы не имели еще понятия. Тут уже окончательно закрепляется наше убеждение, что автор машинально пишет слова, которых смысла и не подозревает.
Мне остается указать на необыкновенную логику «Истории русской музыки». Вступление открывается фразой, в которой навряд ли можно что-нибудь уразуметь: «Понятно, — восклицает автор, — что если у народа нет своей истории, то мудрено ему сохранить свою национальность, следить за своим интеллектуальным развитием, сохранить то, что ему свойственно, присвоить то, что ему всего более родственно, одним словом, показать себя человечеству, к которому принадлежит, со всеми своими характеристическими чертами». О чем тут речь идет, о какой истории? Если о писанной, то мы просто недоумеваем пред соображениями автора: у кафров, у готтентотов писанной истории нет; но кому же до сих пор приходило в голову, что они оттого потеряли свою национальность и являются миру под каким-то фальшивым видом? Если же цело идет о самой совершающейся истории, то, кажется, никто еще без нее не обходился: что было, то было, и этого ничем не выскоблишь, точно однажды напечатанную в книге фразу. В другом месте своей книги наш автор пишет вот какие удивительные вещи: «Мы можем разделить древнюю церковную музыку на три категории: 1) греческое демественное и столповое пение, 2) болгарское пение, 3) пение собственно русской церкви. Таким образом, греческое пение состоит: 1) из пения демественного, 2) столпового, 3) путевого и 4) собственно так называемого греческого». Это «таким образом» до того невообразимо, неожиданно, что читатель, пожалуй, мне не поверит и подумает, что я нарочно выдумал этот примечательный фокус-покус с превращением трех вещей в четыре. Но он увидит, что я ни единой буквы не прибавил, если взглянет на страницу 74-ю истории.
Но вот еще последняя забавная штука. Раз автору захотелось отличиться по части православия, да и то не удалось. Представьте себе, он принялся в одном месте уверять нас, будто «христианский Рим есть только греческая колония. После св. Павла все его архипастыри были греки. Если б даже история молчала, довольно знать их имена, чтоб увериться в их происхождении: Лин, Клит, Анаклит, Эварист, Александр, Ксист, Телесфор Гигин, Аникита, Сотер, Элевтер, — все были греки». О, господин автор, надо же вам было прибавить еще этакую жемчужину к вашему яркому сиянью! Кто это подталкивал вас писать эти строки. Ведь на деле нет ничего похожего на ваши слова; ведь большинство первых пап было как раз негреческого происхождения! Лин родился в Этрурии, Климент I в Риме, Эварист в Антиохии, Пий I в Аквилее, Сотер в Кампании, Виктор I в Африке, Каликст I, Урбан I и Фабиан в Риме и т. д. Притом имена: Климент, Ксист (т. е. Сикст), Пий, Виктор, Каликст, Урбан, Фабиан, Корнилий — все римские.
В заключение, мне хотелось бы дать добрый совет автору. На задней обертке книги напечатано, что «в непродолжительном времени выйдет в свет еще книга того же автора: История народных песен и инструментальной музыки в России». Не лучше ли бы этому обещанному тому вовсе не появляться ни теперь, ни после? И русские рубли будут целы, и французская хорошая бумага и шрифт не будут употреблены во зло.
Кажется, все. Ах, да! Я забыл еще сказать имя автора. Оно напечатано так: «Le Prince N. Joussoupoff, Membre de l'Académie Philarmonique de S-te Cécile de Rome et maître-compositeur honoraire de l'Aca demie Philarmonique de Bologne».
1863 г.
Комментарии
Общие замечанияВсе статьи и исследования, написанные Стасовым до 1886 года включительно, даются по его единственному прижизненному «Собранию сочинений» (три тома, 1894, СПб., и четвертый дополнительный том, 1906, СПб.). Работы, опубликованные в период с 1887 по 1906 год, воспроизводятся с последних прижизненных изданий (брошюры, книги) или с первого (газеты, журналы), если оно является единственным. В комментариях к каждой статье указывается, где и когда она была впервые опубликована. Если текст дается с другого издания, сделаны соответствующие оговорки.
Отклонения от точной передачи текста с избранного для публикации прижизненного стасовского издания допущены лишь в целях исправления явных опечаток.
В тех случаях, когда в стасовском тексте при цитировании писем, дневников и прочих материалов, принадлежащих разным лицам, обнаруживалось расхождение с подлинником, то вне зависимости от причин этого (напр., неразборчивость почерка автора цитируемого документа или цитирование стихотворения на память) изменений в текст Стасова не вносилось и в комментариях эти случаи не оговариваются. Унификация различного рода подстрочных примечаний от имени Стасова и редакций его прижизненного «Собрания сочинений» 1894 года и дополнительного IV тома 1906 года осуществлялась на основе следующих принципов:
а) Примечания, данные в прижизненном издании «Собрания сочинений» Стасова с пометкой «В. С.» («Владимир Стасов»), воспроизводятся с таким же обозначением.
б) Из примечаний, данных в «Собрании сочинений» с пометкой «Ред.» («Редакция») и вообще без всяких указаний, выведены и поставлены под знак «В. С.» те, которые идут от первого лица и явно принадлежат Стасову.
в) Все остальные примечания сочтены принадлежащими редакциям изданий 1894 и 1906 годов и даются без каких-либо оговорок.
г) В том случае, когда в прижизненном издании в подстрочном примечании за подписью «В. С.» расшифровываются имена и фамилии, отмеченные в основном тексте инициалами, эта расшифровка включается в основной текст в прямых скобках. В остальных случаях расшифровка остается в подстрочнике и дается с пометкой «В. С.», т. е. как в издании, принятом за основу, или без всякой пометки, что означает принадлежность ее редакции прижизненного издания.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.